пенсне, достал из саквояжа блокнот с рецептурными бланками.
– Что ж, дорогие мои. Покой, покой и ещё раз покой… – Он размашисто и неразборчиво принялся выписывать рецепт.
Около семейного врача сгрудились все домашние: мама Александра Сергеевна, братики, в стороне горничная Люся успокаивала малышку Галочку.
– Дадите валериану, – продолжал Эдуард Вениаминович, – обязательно – ромашку, чабрец.
– Какие ромашки, доктор! Он же ослеп! – заплакала Александра Сергеевна.
– Ну, ну, ну… Александра Сергеевна. Это у Юрочки нервное. Надо снять напряжение с глазного нерва. Я не зря сделал мальчику кровопускание. Это снимет общую нагрузку.
В стороне на диване лежал бледный как смерть Юра, его глаза уставились в одну точку, как у всех слепых. Рядом сидела ассистентка доктора и на всякий случай придерживала мальчика руками, поглаживая по плечу.
– Всё хорошо, маленький, пиявочки своё дело сделают.
– Мама, – отрешённо позвал Юра.
И все присутствующие сразу затихли.
– Мама! – повторил мальчик.
– Да, сыночка! – бросилась к сыну Александра Сергеевна.
– Осторожно, он может бредить, – спокойно заметил врач.
Но бедная мать не обратила на слова доктора никакого внимания. Встав на колени у дивана, она взяла руку Юры, зажав её двумя ладонями.
– Я вижу! – после длительной паузы сказал мальчик.
Присутствующие звучно выдохнули, а горничная стала неистово креститься:
– Прости нас, грешных, Господи!
Только доктор поднял палец вверх, дескать, рано радоваться.
– Юрочка, сынок. – Александра Сергеевна принялась целовать руку мальчика.
– Он пришёл!
– Кто пришёл, сыночек? – Женщина растерянно посмотрела на врача.
Тот только пожал плечами.
– Птица-дядя… Дядя-птица… Разноцветный!..
– Ну, вот видите, я же говорю – бредит, – сокрушённо резюмировал доктор. – Надо оставить мальчика в покое. Ему нужен покой, сон…
– У-у-у-у-а-а-а-а! У-у-у-а-а-а! А-а-а-ап! – вдруг закричал Юра.
– Господи, Юра, что с тобой?! – вскрикнула мать и разрыдалась.
От этого вздрогнули все братья Юры, а Галочка в очередной раз заплакала.
– Люся, уведите детей на улицу, – скомандовал доктор служанке. А сам подошёл к Александре Сергеевне и обнял её за плечи: – Я же говорил, чудес не бывает, Александра Сергеевна.
– А может, это б-бесы? – едва выдавила из себя женщина.
– Ну-у-у, – улыбнулся Эдуард Вениаминович, – вы же цивилизованная женщина. Бросьте эти пережитки.
Внезапно Юра подхватился и что-то громко закричал на непонятном языке. Его глаза казались пустыми, ничего не выражающими. Александра Сергеевна опять вскрикнула, а доктор с удивлением
