и если бы вы в этот момент увидели их лица, то сразу поняли бы, что перед вами отец и сын.
Наконец пожилой джентльмен заметил взгляд сына и ответил ему слабой улыбкой.
– У меня все отлично, – сказал он.
– Ты допил свой чай? – спросил сын.
– Да, с большим удовольствием.
– Налить тебе еще?
Подумав, старик благодушно ответил:
– Может быть, потом.
По его манере говорить можно было безошибочно определить американца.
– Ты не замерз? – осведомился сын.
Отец медленно растирал ноги.
– Право, не знаю. Пока я этого не чувствую.
– Ну, может, найдется кто-то, кто будет чувствовать за тебя, – рассмеялся молодой человек.
– О, надеюсь, всегда найдется кто-нибудь, кто проявит со-чувствие! Вот вы, лорд Уорбартон, – вы готовы со-чувствовать?
– О да, всей душой, – живо отозвался джентльмен, которого назвали лордом Уорбартоном. – Готов полностью разделить ваши чувства. Ведь вы, позвольте заметить, выглядите удивительно умиротворенным.
– Да, я почти всем доволен. – Старик посмотрел на зеленую шаль, лежащую на коленях, и расправил ее. – В самом деле, я живу спокойно уже так много лет и так привык к этому, что перестал замечать.
– Да, спокойствие способно наскучить, – заметил лорд Уорбартон. – Мы осознаем, как оно прекрасно, только когда его лишаемся.
– Сдается мне, мы довольно привередливы, – вздохнул его приятель.
– О да, мы, несомненно, привередливы, – согласился лорд Уорбартон.
Все трое на некоторое время погрузились в молчание. Молодые люди смотрели на старика, который в конце концов попросил еще чаю.
– По-моему, вам очень мешает эта шаль, – сказал лорд Уорбартон, пока его приятель снова наполнял чашку.
– Нет, нет, она необходима отцу! – воскликнул тот. – Не надо подавать ему такие идеи.
– Это шаль моей жены, – просто сказал старик.
– О, раз здесь уже речь идет о чувствах… – И лорд Уорбартон сделал извиняющийся жест.
– Когда жена приедет, я отдам ей ее шаль. – продолжал пожилой джентльмен.
– Пожалуйста, не делай ничего подобного. Ты должен укрывать ею свои бедные старые ноги.
– Нечего бранить мои ноги, – возразил старик. – Они ничем не хуже твоих.
– О, что касается моих, можешь бранить их так, как тебе заблагорассудится, – с улыбкой произнес сын, протягивая отцу чашку.
– Мы с тобой оба больные, и я не думаю, что между нами большая разница.
– Очень признателен тебе за то, что ты называешь меня больным. Как чай?
– Ну… он довольно горячий.
– Я надеюсь, ты считаешь это достоинством?
