кофе они умеют варить не хуже греков и сербов.
Перед Нови-Садом я расслабился. Всё в порядке. Впереди справа синеет Фрушка гора с её шестнадцатью монастырями. Сербским Афоном именуют её наши братья. Погода радует. Природа чувствует медленно подкрадывающееся увядание, но ещё бодрится, не поддаётся. Осень на носу, но каждый год этот нос разный, бывает длинный-предлинный. Август обещает ещё и бабье лето в сентябре, вливает в глаза Божию милость к нам, грешным. Ночью прошёл дождь, на дороге небольшие лужицы. Свежий воздух шумно врывается в открытое окно. Движение оживлённое (будни, вторая половина дня), турки после границы густо и лихо спешат домой, но мы скоро свернём влево, и на дороге станет свободней. К вечеру будем в обители. Храм нас заждался. Спаси Бог Предрага! Матушка просияет от такого дорогого подарка. Жена с довольным видом и загадочно посматривает на меня. У меня же левая рука на руле, правая на колене – пусть отдыхает.
И вдруг впереди грохот, пыль столбом, слева что-то похожее на взрыв, и там же полыхнул огонь: раз за разом машины со всего маху врезаются друг в друга, точнее, подъезжающие машины бьют в задний бампер, в багажник уже остановившихся, а те словно вздрагивают от неожиданности и пытаются взобраться передними колёсами на уже разбитые кузова. Принцип домино. Не держал расстояние, или зазевался, или превысил скорость – не успел затормозить. Фары разбиты вдребезги, бампер отвалился, радиатор осел и потёк. Это я по своему прежнему опыту говорю.
Но сейчас перед нами какое-то вавилонское столпотворение. Взвизгивают тормоза, глухие удары следуют один за другим. Вдруг задний бампер «тойоты», уткнувшейся носом в самосвал, начинает стремительно надвигаться на нас. Я цепенею. Но тут боковым зрением замечаю, как справа появляется тонкая рука, берётся за руль и умело ведёт мою красную «Ладу-Самару», легко лавируя между помятыми и горящими джипами, фурами, цементовозами. Затаив дыхание, стараюсь не мешать этой третьей руке, выводящей нас из огня, дыма, грохота и криков раненых.
Дед учил, и я всегда думал, готовил себя: в случае опасности надо успеть прочитать Иисусову молитву или хотя бы «Господи помилуй!» возопить. И вот смерть заглянула в глаза, и страх изгнал из головы, из души все мысли и чувства, даже простое «Иисусе!» не вспомнил. Вот тебе и верующий!
Никогда не забыть мне, как третья рука вдруг появилась справа, взялась за руль и, как в замедленной съёмке, среди пыли, дыма, огня, среди осколков стекла, пластмассы и металла уверенно вывела машину из этого ада. А за спиной и впереди слева мы слышали всё новые тяжёлые удары железа в железо.
Да, что ни говори, а время в нашей власти. Точнее, может быть, во власти святых. Перед смертью наш Ангел Хранитель или святой покровитель обнажают и являют в ретроспективе всю жизнь нашу за краткую минуту, даже, говорят, за секунду. И наоборот: в случае опасности, когда мы от страха зажмуриваемся, они замедляют время, растягивают его, как во сне, и дают нам возможность прийти в себя, избежать напрасной смерти.
И
