style="font-size:15px;"> – Понимаю, – тихо сказала Мюриэль.
– Думаю, они улетели, – произнес кто-то.
Дверь приоткрылась, и человек выглянул наружу. Поток свежего воздуха прорезал завесу запахов пота и мочи.
– Ну и вонь тут, – пробормотала Мюриэль. – Вот почему я не люблю сюда ходить, не могу выносить этого.
– Иногда люди не могут удержаться. Это от страха.
– Да, наверное. – Голос Мюриэль смягчился.
Гарри хотелось разглядеть ее лицо.
– Все в порядке? – спросил он.
– Отлично, – ответил Уилл, сидевший по другую руку от Мюриэль. – Славная работа, Гарри. Спасибо, старик.
– А солдаты тоже… не могли удержаться? – спросила Мюриэль. – Во Франции? Там, наверное, было так страшно.
– Да. Случалось.
Гарри припомнил запах, которым на него дохнуло, когда он приблизился к строю мужчин на пляже. Они не мылись много дней. В ушах у него прозвучал голос сержанта Томлинсона:
– Нам повезло, теперь приходят маленькие корабли, и дело идет быстрее. А некоторые бедолаги проторчали тут три дня.
Сержант был крупный светловолосый мужчина с посеревшим от усталости лицом. Он кивнул в сторону моря и покачал головой:
– Гляньте на этих глупых пидоров, щас они опрокинут лодку.
Гарри проследил за его взглядом до головы очереди. Люди там стояли по грудь в холодных водах Ла-Манша. Самые первые забивались в рыболовецкий шмак, который сильно кренился под их весом.
– Нам лучше спуститься, – заметил Гарри.
Томлинсон кивнул, и они зашагали по берегу. Рыбаки пытались увещевать лезущих на борт солдат.
– Хорошо хоть что-то осталось от дисциплины, – сказал Гарри.
Томлинсон повернулся к нему, однако ответ заглушил визг пикирующего бомбардировщика прямо над головой, который перекрывал более тонкий звук падающих бомб. Потом раздался рев, от которого у Гарри едва не лопнула голова, – его оторвало от земли и засыпало фонтаном покрасневшего песка.
– И он исчез, – громко произнес Гарри. – Остались одни ошметки. Куски.
– Прости, что? – озадаченно спросила Мюриэль.
Гарри зажмурился, пытаясь прогнать из головы картинку.
– Ничего, Мюриэль. Все хорошо, прости.
Он почувствовал, как женщина нащупала и сжала его руку. Ладонь Мюриэль была жесткой, сухой, загрубевшей от работы. Гарри сморгнул слезы.
– Сегодня мы ведь справились? – спросил он.
– Да, благодаря тебе.
Послышался переливчатый сигнал отбоя воздушной тревоги. Все бомбоубежище разом выдохнуло и расслабилось. Дверь открылась настежь, и в проеме на фоне звездного неба, подсвеченного заревом пожаров, нарисовалась фигура старшего по укрытию.
– Народ, они улетели, – сказал он. – Можно расходиться
