И если Берни действительно жив, она может пойти в посольство и поднять скандал. Да может ли? Говорят, дипломаты изо всех сил стараются удержать Франко от вступления в войну. Она вспомнила слова Луиса: узники просто исчезнут, если начнутся лишние расспросы.
Барбара пересекла Пласа-Майор, торопясь добраться в Сентро до темноты. И вдруг остановилась как вкопанная. Гражданская война завершилась в апреле 1939-го. Если Луиса демобилизовали этой весной, в 1940-м, он не мог служить в лагере две зимы.
Глава 6
Дождь лил не переставая уже сутки подряд – сильный, убористый, отвесный. Струи падали с безветренного неба, потоки с журчанием неслись по булыжной мостовой. При этом заметно похолодало. Гарри нашел в квартире зимнее одеяло и расстелил его на широкой двуспальной кровати.
В то утро ему предстояло посетить Министерство торговли с Хиллгартом. Первый выход в роли переводчика. Он радовался, что наконец займется делом.
Его включили в жизнь посольства. Глава отдела перевода Вивер, высокий худой мужчина с аристократическими манерами, в своем кабинете проверил у Гарри уровень владения испанским.
– Все хорошо, – поговорив с Гарри примерно полчаса, апатично произнес он. – Вы справитесь.
– Благодарю вас, сэр, – бесстрастно отозвался Гарри; высокомерная вальяжность этого человека раздражала его.
– Посол, вообще-то, не любит, когда люди Хиллгарта участвуют в повседневной работе, но что поделать, – вздохнул Вивер.
Он посмотрел на Гарри как на некое экзотическое животное.
– Да, сэр, – отозвался тот.
– Я покажу вам кабинет. Пришло несколько сообщений для печати, можете приступать к работе.
Вивер отвел Гарри в маленькую комнату. Бóльшую ее часть занимал обшарпанный стол, на котором лежала стопка пресс-релизов на испанском. Они поступали регулярно, так что следующие три дня Гарри был занят. От Хиллгарта не было ничего, хотя Толхерст время от времени заглядывал и проверял, как идут дела у новобранца.
Толхерст нравился Гарри, его самоуничижение и иронические замечания вызывали симпатию, а вот большинство других сотрудников посольства оставляли его равнодушным или даже провоцировали легкую неприязнь. На большинстве магазинов в Мадриде висели таблички: «No hay…» – «Нет… картофеля, салата, яблок…». Вчера в столовой Гарри услышал разговор двух атташе по культуре, они шутили и смеялись, что, мол, скоро не будет сена для бедных ослов. Его неожиданно охватила ярость, несмотря на то что под напускным бессердечием дипломатов он ощутил их страх перед намерением Франко вступить в войну. Каждый день все с жадностью читали газеты. В тот момент всеобщее беспокойство вызывал визит Гиммлера: он приезжает лишь для того, чтобы обсудить вопросы безопасности, как писали газеты, или речь пойдет о чем-то большем?
В десять Хиллгарт приехал на большой американской машине, «паккарде», и забрал
