старуха. – Ишь, бабушку себе нашла! Чой-та я внучек таких у себя не помню, да и откудова, детей тоже не имеется.
– О! Милостивая госпожа, не соблагоизволите ли…
– Ой дура-девка. Проходи, что встала на пороге? Давай-давай, комаров да мошки мне только в дому не хватало!
Замечательная бабка, Агата, которая тоже поворчать любила, прямо-таки почувствовала родственную душу. Прошла, наклонив голову, чтобы не задеть низкую притолоку, огляделась: тесновато, но жить можно.
Большую часть избы занимала, разумеется, печь: огромная, настоящая, известью беленая. На полу имелись полосатые половички, у окна добротный деревянный стол, вдоль стены лавка, под лавкой ведро, на лавке кот. Как и ожидалось – черный. Самое что ни на есть жилье лесной ведьмы, все по книжке. И чисто очень: пол аж блестит. Пахнет травами, да так остро, что нюхастая тигрица несколько раз чихнула.
– Ну вот еще не дело, – буркнула бабка. – Коли болезная – так чего по лесу шляешься? Не вздумай мне тут подохнуть от лихорадки какой, как я тебе, такой затетёхе, могилу копать буду?
Агата усмехнулась, уселась на лавку рядом с котом и за ухом того почесала. Кот лениво приоткрыл зеленый глаз, покосился на девушку и снова задремал.
– Так кто такая-то будешь? – старушке явно хотелось диалога.
– Агата меня зовут, и я тут немного в лесу заблудилась. Вот, шла-шла… Избушку вашу нашла.
– Заблудилась? Верю. Много вас таких в лесах здешних сгинуло. Небось, по грибы пошла? Кустик за кустик…
– Да, и по ягоды, – радостно закивала Агата. – Деревце за деревце… Корзину потеряла по дороге, долго плутала.
– Голодная, поди?
Агата вздохнула. Молодой организм давно уже требовал подкрепления.
– Что ж, коли зла не мыслишь, то умывайся – вода вон в ведре. Ковш на стенке. Да садись за стол. Пироги с малиной любишь?
– А кто же их не любит? – искренне удивилась тигрица.
Пока девушка умывалась, бабка собрала на стол. Двигалась она, несмотря на свою внешнюю дряхлость, весьма шустро. Самовар поставила, блюдо большое с румяными пирогами, чашки такие… словно из глины вылепили лет этак двести назад. Сахара, правда, не предложили, но и так славно.
Пироги были прекрасны, и их было много. Чай пах шишками и лесными травами. Агата почувствовала себя совершенно счастливой.
– И откуда же ты, красна девица? – пристально смотрела бабка, подперев морщинистую щеку рукой.
– Оттуда, – неопределенно махнула Агата, решив, что рассказывать про всякие там ритуалы и другие миры не стоит. Во-первых, никому это не интересно, а во-вторых – еще сумасшедшей сочтут. Или поверят и не сочтут, и неизвестно, что еще хуже.
– Из Масленкина, что ли?
– Ага.
– Далеко забралась. Что ж мне делать-то теперь с тобой?
Агата вместе с последним пирожком проглотила вертящееся на языке “накормить, напоить, в баньке попарить да спать уложить”,
