вовсе не исчерпывает его учения об образе.
153
Ср.: «Святость Петербурга – в его государственности. С этой точки зрения и папский Рим (в отличие от Рима императорского), и Москва представляются синонимическими символами ложной «ханжеской» святости» (Лотман Ю. М., Успенский Б. А. Отзвуки концепции «Москва – Третий Рим» в идеологии Петра Первого. С. 241).
154
Феофан (Прокопович), архиеп. Первое учение отроком. М., 1872. Л. 56 об.
155
Из письма Феофана к другу, Якову Андреевичу Марковичу: «…все-таки прежде мы еще не так тяжко болели. Ныне все мы, как ты видишь, болеем теологиею. О если бы, по твоему прекрасному примеру, у всех возбудилась жажда знания и изучения, вопреки тиранству предвзятаго мнения. Тогда была бы надежда, что из тьмы возсияет истина; но иное, как мы видим, совершается на деле. Все стремятся учить и почти никто не хочет учиться…» (цит. по: Чистович И. А. Феофан Прокопович и его время: Сборник статей, читанных в ОРЯС имп. АН. Т. 4. СПб., 1868. С. 39). Так думал и Червяковский: «Итак, можно думать, что Феофаново учение о Свящ. Предании явилось вследствие осознания потребности в такой постановке православного богословия, при которой оно в состоянии было бы дать возможно удовлетворительный ответ на те вопросы, которые стали фокусом богословского сознания в период после вселенских соборов» (Червяковский // ХЧ. 1877. № 7/8 С. 18).
156
Чистович И. А. Феофан Прокопович и его время. С. 52.
157
Последнее косвенно свидетельствуется филологическими выкладками самого преосвященного Феофана. Действительно, он утверждает, с одной стороны, что знамения Таинств не суть знаки σημαντικa (указывающие), но μεταδοτικa (сообщающие). С другой стороны, желая подкрепить само понятие знамения авторитетом Писания, ссылается на Быт 17. 11 и Рим 4. 11. Но: 1) в обеих цитатах говорится о знамении (σημειον). Ветхого Завета (обрезания); 2) σημε.ον и σημαντικa суть однокоренные слова. Таким образом, употребление термина μεταδοτικa необходимо именно для подчеркивания грани между Таинствами ветхо- и новозаветными. У Прокоповича же, напротив, грань эта стерта. Он на Новый Завет смотрит с точки зрения Ветхого.
158
Не зря критики «Первого учения отроком» «обвиняли автора, что «во всем оном катехизисе нигдеже о кресте не вспоминается» (Архангельский А. Духовное образование и духовная литература в России при Петре Великом. Казань, 1883. С. 50).
159
Кажется, что страх вечных мук был если не единственным, то преобладающим в духовном опыте преосвященного Феофана: «Когда слышим о каких Рыцарях славных или премудрых древних Философах, како те воевали и весь свет покорили, а тии как много издали книг премудрых, абие приходит на ум некая жалость, когда они, бывше язычники пошли во ад и вечно погибли. Какая же жалость и скорбь будет (ей, чтоб она не была самой вещию, примем теперь в доброе рассуждение!) что глаголю будет за скорбь, когда кто и в православии на вечную казнь осудится? О горе мне! Горе!» (Прокопович.
