Рихтер опоздал на три минуты – ему не дали.
Я пришла раньше всех, стою – жду Тишкова, январь, снегопад. С Васильевского спуска идут получать Государственную премию Белла Ахмадулина с Борисом Мессерером, сценарист Валерий Приёмыхов, Юрий Коваль привез на машине жену Арсения Тарковского Татьяну Алексеевну… Увидел меня и удивился:
– А ты что тут делаешь?
– Да так, – говорю беззаботно, – сопровождаю Резо Габриадзе получать Государственную премию.
– Ты большой человек! – воскликнул Юрий Осич.
И тут – как снегирь на снегу – в красной кофте из-под расстегнутой дубленки нарисовался Резо. А он-то меня не знает!
Тогда я, ни слова не говоря, заключила его в свои объятия, чтобы не опозориться перед Ковалём.
– …А вы кто? – громко спрашивает Резо.
Торжественная церемония проходила в круглом зале Совета министров. Речь министра печати, министра культуры. Юпитеры, телевидение, аплодисменты, вручение наград. В заключение Резо Габриадзе дал нам понюхать новенькую коробочку с медалью и удостоверением. Она пахла столярным клеем.
– Инвалиды делали, – сказал Лёня.
Моя любимая
такая маленькая
я спутал ее с курицей
В Доме творчества “Переделкино” поэт Иван Жданов сидит в холле с веселым молодым провинциалом, взъерошенные оба, с похмелья, на завтрак не пошли.
Я прохожу мимо, а Ваня:
– Поди-ка, поди-ка!
Я подхожу, он спрашивает:
– Кто написал “Трамвай «Желание»”?
– Теннесси Уильямс.
– Уильямс, Уильямс!
– А вы чего на завтрак-то не идете?
– Не хочется, – говорит Ваня. – Иди давай, иди!..
– Слушайте, вы такой мудрый на сцене, вы и в жизни просветленный? – спросила у Евгения Гришковца.
– Нет! Нет! – он ответил. – Вот стою на сцене – вроде бы и мудрость, и понимание, и доброта. А в жизни – скандалю, и кричу, и плачу, и обижаю всех. Эти вещи невзаимопроникаемы. Не смешиваются, и всё. Хоть плачь. Вот такой парадокс.
– Марина вобрала в себя лучших мужчин эпохи! – сказал Юрий Норштейн.
Отец Лев ждет меня около Театра Ермоловой. Там начинается спектакль по пьесе Теннесси Уильямса в переводе Виталия Вульфа. Виталий Яковлевич выходит на улицу раз, другой, меня все нет, папа злится, я опаздываю на полчаса по техническим причинам, короче, наш культпоход не задался. Лев встречает меня разъяренный и произносит в великом гневе – чистым ямбом:
К чему привел богемный образ жизни —
Вне времени, пространства… и зарплаты!!!
Наш сеттер Лакки среди ночи попросился погулять. А я его научила – ночь, зима, неохота выходить на улицу! – справлять малую нужду на балконе в горшок. Не зажигая света, Лёня вывел его на балкон.
– …Внезапно я увидел, – он рассказывал, потрясенный, – что лунный свет
