у нас между пальцами, – объяснил Берт. – Они живут по своим законам, и мы, люди, их слишком долго игнорировали. А теперь марка обсценилась настолько, что я не представляю, как вернуть ее хотя бы на прежний уровень…
– Разве Штреземан не собирался положить этому конец? – Хульда где-то вычитала эту мысль и слегка гордилась скромной толикой знаний, благодаря которой она сумела поддержать разговор.
– Это наша последняя надежда, – проговорил Берт, и Хульда заметила мрачный и озабоченный взгляд, который совсем не сочетался с его дружелюбной натурой. – Он должен наконец-то взять управление в свои руки и остановить обвал экономики, иначе нас ждет полный крах.
Хульде стало не по себе. Она обычно старалась держаться подальше от всего этого. Ее жизнь была и без того полна забот о роженицах, усталости и нехватки денег. Был еще таинственный комиссар Карл, с которым она год назад вступила в связь, шаткую, как былинка на ветру.
Ей до сих пор не удалось его раскусить. Настроение его менялось чаще, чем апрельская погода в Берлине. Мысли о его светлых глазах за расколотыми стеклами очков, которые он не заменял из беспечности, вызвали у Хульды улыбку.
Проницательный взгляд Берта вогнал ее в краску.
– Даю триллион марок за ваши мысли, – улыбнулся Берт своей загадочной улыбкой, которую она так любила, в то же время опасаясь, что он над ней подтрунивает. Хульда знала Берта с детства и каждый раз в разговоре с ним чувствовала себя маленькой девочкой.
– Простите, Берт. Что вы сказали?
– Ничего особенного. Лишь то, что нашу славную страну ожидает хаос и анархия, множество смертей и борьба не на жизнь, а на смерть.
Хульда испытующе взглянула на торговца газетами. Он шутит или говорит серьезно? Очевидно и то, и другое, подумала она с тревогой.
– Фройляйн Хульда, – дружелюбно сказал Берт, кладя ей руку на плечо. – Я не думал вас пугать. Все как-нибудь образуется. Ведь иначе и быть не может, правда?
Она неубедительно кивнула и перевела взгляд на площадь, которая постепенно наполнялась верующими, выходящими с воскресного богослужения из церкви святого Матиаса. На мгновение Хульда оторопела, не веря своим глазам. И тут узнала пастора в черной сутане. Рядом с собой он поставил огромную корзину для белья, в которую его паства при выходе бросала банкноты, словно увядшую листву.
– Пастор фон Гален собирает деньги, – заметил Берт, щурясь от лучей блеклого октябрьского солнца, которое тут же снова скрылось за серыми облаками. – Тарелка для сбора пожертвований стала маловата. Кто его знает, может через неделю он выставит ванну или сразу целый грузовик.
Хульда хихикнула – картина казалась безумной. Но смех застрял у нее в горле, когда она узнала пару, выходящую из церкви. Плотный мужчина в коричневом костюме, с кепкой в руке, ведущий под руку изящную блондинку.
– А, господин Винтер-младший, – прощебетал Берт с едва заметной насмешкой в голосе, –
