пассажиров, с глубокими тенями под глазами после долгого вечера, большинство устало молчало. Карл и Хульда тоже молчали, прислонившись друг к другу в качающемся вагоне. Хульда чувствовала сожаление от того, что снова разочаровала его, что не смогла отпереть для него маленькую дверцу к сокровенному. Но вот не смогла. Даже если бы захотела.
6
Вторник, 23 октября 1923 г.
– Кофе? – предложил Фабрициус.
Карл с несвойственной ему благодарностью потянулся к стаканчику, который протянул ему молодой помощник. Тот заранее припас целый термос. Его лысина лоснилась, хотя день выдался прохладный.
Они мерзли на одной из улиц округа Темпельхоф. День только начинался. Карл наблюдал за коллегами-криминалистами, которые оцепляли территорию заброшенного сахарного завода, чтобы туда не проникли зеваки. Двое его коллег из комиссии по расследованию убийств, обычные сотрудники уголовного розыска, стояли в отдалении – курили, поглядывали на Карла с Фабрициусом, переступали с ноги на ногу и хлопали себя по плечам, чтобы согреться.
Карл наскоро глотнул адски горячего пойла из протянутого Паулем стаканчика, тут же обжег язык, выругался и вылил жижу в покрытые инеем кусты, проигнорировав обиженное выражение лица своего коллеги, и хлопнул его по плечу.
– Пойдемте, Феликс, – сказал он, – пора заканчивать.
– После вас, – тотчас отозвался молодой человек. Его настроение не испортил ни вылитый кофе, ни морозное осеннее утро, когда на рассвете им пришлось прибыть по наводке, сулившей что угодно, кроме приятной находки.
В полицию позвонила пожилая дама. Сегодня на рассвете ее шнауцер сбежал на этот заброшенный участок. Отыскивая паршивца, она тоже пробралась туда – и почувствовала странный запах. Казалось, он исходил из грузовика, припаркованного на стоянке. Дама заявила, что не осмелилась заглянуть под тент, натянутый на его каркас, но увидела руку, торчавшую из-под него. Детскую руку.
И вот теперь именно эту даму вел к Карлу сотрудник уголовного розыска.
Карл откашлялся и разгладил пальто. Он чувствовал себя довольно скверно. В обожженном рту остался кислый привкус пойла из термоса Фабрициуса, и ему хотелось сейчас только одного – забраться обратно в свою постель, натянув одеяло на голову. Сухое прощание с Хульдой прошлой ночью пробрало его до костей, как и полбутылки джина, которую он впоследствии выпил в одиночестве своей съемной комнаты, чтобы притупить воспоминание об ее отказе.
– Доброе утро, – хрипловато поздоровался Карл, пожимая старушке руку.
Свидетельница была одета в поношенную лисью шубу и крепко сжимала поводок своей теперь уже пойманной шавки. Собака угрюмо обнюхала брюки Карла, а затем с недоверием повернула голову в сторону лабрадора-ищейки, которого удерживал за ошейник сотрудник криминалистического отдела. Лабрадор Вальдемар вырывался, да и шнауцер свидетельницы, казалось, тоже испытывал немалое желание вырваться на свободу и показать пример этому кобелю.
– Сидеть!
