ты освободилась, – пытается он сказать, но его тут же рвет. Бедный. Мне почти его жалко.
– Как-как… Живот болит?
– Адски. Что за дрянь мы ели.
Мы… Надо же.
– Не знаю, у меня все нормально.
– Не удивлен, ты же ведьма. Свали отсюда, дай мне сдохнуть.
– Ну вот ещё, – смеюсь я, стирая со лба крупные капли пота. – А кто будет меня девственности лишать? Умрешь ты, я уйду в монастырь.
– Монашки не переживут такого соседства.
– Если ты способен шутить, то все не так плохо. Ладно, я в принципе могу и сама тебя вылечить. Уверена, ты будешь только рад такой медсестричке.
Его снова рвет, так что скорее всего он не оценил мой тонкий юмор. Оставляю его наедине с керамической любовницей, звоню в службу заказа и прошу принести куриный бульон. Далее звоню в службу медицинской доставки и заказываю все необходимое для капельницы. Осталось перенести его на кровать, а этого я не знаю, как сделать.
Еще иду на ресепшен, прошу ведро или тазик. Объясняю, что брату – раз уж он так нас представил – стало плохо. Они, конечно, предлагают вызвать скорую, но разве я могу позволить кому-то другому лечить моего Марата. Теперь он в моих руках. Что может быть лучше?
Глава 8
– Сюда идет врач, – объявляю я с порога ванной, замечая Марата в том же самом положении. Его лицо того же цвета, его губы побелели. Кажется, он что-то хочет ответить, но его опять тошнит. Если честно, теперь мне не до веселья. И если с моим лечением за пару часов ему не станет лучше, то я, конечно, действительно лучше вызову скорую, а пока…
– Ну давай, ковбой, ты же сильный, помоги мне, – подлезаю под его тяжелую руку и напрягаю все мышцы тела. Даже те, о которых не подозревала.
Марат глухо стонет, но все-таки поднимается на ноги, придерживаясь за унитаз, и вскоре мы, пробираясь по стенкам и наличникам дверей, все-таки добираемся до кровати. Я продолжаю ощущать запах пота, но теперь он какой-то болезненный. Возбуждать такое не может. Хотя это и не отменяет того, что я получу этого мужчину, когда поставлю на ноги.
Марат валится всей своей тяжестью, утягивая на постель и меня. Еле вырываюсь, переворачиваю его на бок. Трогаю лоб, щеки.
Он такой холодный, просто жуть, и я скорее накрываю его одеялом. Подставляю тазик, когда его снова полощет. Обтираю полотенцем ему лоб и даю промокнуть губы.
– Воды дай.
– Нельзя, Марат. Потерпи.
Он облизывает губы, которые я только что увлажнила тряпочкой и вдруг открывает глаза.
– А если поссать захочу, тоже тазик подставишь?
– Из тебя вышло столько жидкости, что ты вряд ли захочешь в туалет. Но если да, я заказала и утку.
– То есть врача не будет?
Ой…
– Решила угробить меня в отместку за мое хамство.
– Значит, ты признаешь, что был хамом?
– Убить заботой, как это по-женски, – не признается он, а мне и не надо. Его слова вполне тому подтверждение.
Через
