никогда не успеть за ними. В этой чертовой гонке за успехом я слишком сильно от них отстал… А может, и не мог не отстать.
Прежде чем сказать себе это, Чигринский продумывал разное – оценивал свои карьерные перспективы, размышлял над тем, чтобы оставить банк и открыть свое дело, даже помышлял торговать на бирже. И каждый раз здравый смысл подсказывал ему, что большой успех прийти к нему может лишь по случаю, если сильно рискнуть, и если сильно повезет.
– И если успех – лишь дело случая, то есть ли повод гордиться им? – спрашивал себя он, не желая ставить на карту все. – И если гнаться за ним было ошибочно, то что тогда верно, что правильно?
2
Внутренний кризис Чигринского, однако, никак пока не сказался на его служебной деятельности. Приходя в банк, он по-прежнему, а то и сильнее прежнего, старался сделать максимум для решения поставленных перед ним задач. Выполнить квартальный план по кредитам, переманить крупного застройщика, ответить на обращения VIP-клиентов – все исполнялось исправно, несмотря на утерянную жизненную мотивацию.
Хотя ранее Сергей искренне стремился к богатству и славе, каждая такая задачка занимала его сама по себе. Ему всегда хотелось найти решение, одолеть эту задачку, безотносительно того, насколько она была важна для его прославления или обогащения.
Так вышло и в этот раз – серьезное поручение – подготовить программу унификации кредитных продуктов и выхода на сбалансированный кредитный портфель, поставленная в связи с грядущим слиянием с «Прайм-банком», была выполнена еще к вечеру пятницы. Оставалось лишь на полдня прийти в понедельник, дабы отчитаться перед шефом и официально передать дела своему заместителю.
Поздним пятничным вечером, с чувством удовлетворения от досрочно выполненной работы, Чигринский покинул свой офис.
Он не проехал и половины пути, как получил вызов по громкой связи – от Славы Князева, его лучшего друга еще с первых классов школы.
Князев не был прилежным учеником, оставил школу после девятого класса, ушел в колледж, сменил несколько мест работы и лишь ближе к двадцати пяти взялся за ум, начав выстраивать нормальный карьерный путь. Но строил он его в родном Воронеже, а здесь, в Москве, был всего лишь проездом.
– Из Кельна лечу, должен был сразу в Ворону стартануть, час стыковки, – пояснял он ситуацию. – А фрицы борт задержали, теперь до утра свободен. Такие дела! Ты же рад будешь мою рожу видеть?
– Славчик, ну конечно буду! Ты куда прилетел, в «Пушку»?
Через полтора часа два старых друга уже сидели на широком сером диване в гостиной Чигринского и активно поглощали бессмертный Jack Daniels.
Еще по пути домой Сергей решил, что обязательно поделится своими переживаниями с другом.
«Ну Славке-то можно, он поймет!» – говорил он себе, мысленно подыскивая нужные для этого слова.
К тому моменту, как Сергей собрался поведать товарищу о своем кризисе, он успел узнать о судьбоносных событиях, которые произошли в жизни самого Князева.
Вот
