трудно, но, похоже, он видел и узнавал. Через минуту пришли сестра и доктор.
– Нам надо откачать товарищу Сталину мочу, – сказал врач.
– Пожалуйста, пожалуйста! – Никита Сергеевич посторонился. Они с Булганиным отсели, а медработники стали делать свое дело. Сталина раскрыли, спустили кальсоны, потом подстелив клеенку, стали вводить в член катетер. Больной побледнел – видимо испытывал нестерпимую боль. Хрущев поежился, даже ему, наблюдавшему со стороны, делалось не по себе, глядя на варварскую процедуру. Убедившись, что сестра совершает манипуляции правильно, врач сел за историю болезни.
Медсестра закончила откачивать мочу и отошла от больного, забыв закрыть его одеялом. Здоровой левой рукой, которая пока подчинялась, Иосиф Виссарионович пытался прикрыться, видно, чувствовал неловкость. Никита Сергеевич поспешил на помощь.
– Вот так, вот так! – бережно прикрывая больного, приговаривал он.
– Стесняется, – шепнул Булганин.
– В сознании.
– Мы с вами, Иосиф Виссарионович! Мы вас не бросим! – наклонясь, шептал Николай Александрович.
Пронзительно зазвонил телефон. Никита Сергеевич поднял трубку. На проводе был Берия.
– Не сдох?! – спросил он.
– Живой.
– Врачи говорят, окочурится!
– Состояние тяжелое, – ответил Никита Сергеевич, ему по-человечески было жаль старика.
– Сдохнет! – повторил Лаврентий Павлович. – Привет Булганину! – и повесил трубку.
Через полчаса Хрущева и Булганина сменили.
Ворошилов смотрел на вождя как-то по лисьи, а Каганович вообще не смотрел, завалился в глубокое кресло и пробовал дремать. Он даже не пошел проведать больного, его беспокоили сейчас совершенно другие мысли, а не этот немощный, рябой, уже дурно пахнущий старик.
Берия сидел в кремлевском кабинете Маленкова:
– Скорей бы сгинул. Вот он у меня где!
– И я жду развязки. Когда, когда? – Как эхо в голове! – Георгий Максимович медленно выговаривал слова.
– Руки чешутся падаль в могилу столкнуть! Только и делал всю жизнь, что перед ним пресмыкался!
– Лукомский говорит, надежды нет, умрет, – подтвердил кадровик, он пил чай с молоком.
– У меня при нем свои люди, – вполголоса добавил Берия.
– И хорошо, забота надежней будет, – отрешенно ответил Маленков.
– Надо с Молотовым потолковать, а то понесет дядю! Видел, как он в сталинское кресло запрыгнул?
– Узрел.
– И Хрущев, как пес цепной, на всех лает. Его направлять надо.
– Хрущ наш, – вскинул голову Георгий Максимович, – а с Молотовым ты сам потолкуй, он меня слушать не будет, чересчур гордый.
– Поговорю. Налей-ка твоего чайку.
Маленков приподнял заварной чайник.
– Повезло нам, – улыбнулся Лаврентий Павлович. – Разбил вампира паралич. Ну, счастье! – он широко, во весь рот, заулыбался, а потом отхлебнул
