платье – пурпурное с золотым шитьем, а на голове синенькие рожки, кокетливо закрученные.
Мадам отдавала команды четырем девушкам, которые вихрем носились по комнате, повинуясь ее зычному голосу. Увидев меня, дама хищно прищурилась и протрубила:
– И где вы ходите, милочка? Я заждалась!
От этого ее «заждалась» меня пробрал неприятный озноб, а интуиция завопила в полный голос, умоляя убегать.
Однако, только я сделала шаг в сторону двери, как мадам щелкнула пальцами, две ее помощницы подхватили меня и, не обращая внимания на сопротивление, буквально понесли к толстухе. Я только и могла, что возмущенно пинать ногами воздух, потому что девицы ловко уклонялись от моих пенделей.
Меня поставили на низкую табуреточку, а дама принялась ходить вокруг, рассматривая меня, как статую в музее. Причем, уродливую статую, судя по выражению ее лица.
– Да, печальное зрелище, – наконец, изрекла эта… леди, и опять дала команду: – Раздевайте!
Две пары рук принялись сдирать с меня пеньюар, и через три секунды я уже стояла перед ними в чем мать родила. Я только открывала и закрывала рот, а мадам еще раз меня обошла и вынесла окончательный вердикт:
– Ужас, какая тощая! Как с таким материалом работать?! – и засопела недовольно. А ее помощницы сложили ручки на груди и наперебой защебетали:
– Мадам Жиро, вы гений! Ваши платья изумительны! Они сумеют исправить самую ужасную внешность!
Мадам благосклонно их выслушала, потом выпятила необъятную грудь и самодовольно сообщила:
– Вы правы, девочки, я и не с таким справлялась. Не переживайте, милочка, мои платья поправят ваши недостатки! – и снисходительно похлопала меня по плечу.
Я к тому моменту уже натянула свой пеньюар, и спустилась со скамеечки на пол. Все-таки начинать военные действия лучше одетой и твердо стоя на ногах. А в том, что война начнется, я не сомневалась ни секунды.
Ха, тощая! Да меня так не называли с седьмого класса, когда пришлось бросить конный спорт. Я в тот год начала активно расти во все стороны, и стало понятно, что скоро не каждая лошадь сможет меня поднять.
Мама тогда посоветовала мне пойти в секцию баскетбола, благо комплекция уже позволяла. Что я и сделала, проведя в бросках и прыжках с мячом семь лет, за это время еще больше окрепнув.
А эта… леди заявляет, что я тощая и собирается исправлять этот недостаток… Даже не хочу представлять, на кого я буду похожа в ее платьях, при таком взгляде на женские фигуры.
Поэтому, я решила дать ей возможность сделать первый выстрел в нашей будущей войне, и пусть потом не обижается.
– Мадам Жиро, – обратилась к ней светским тоном, – что вы можете мне предложить?
Мадам вновь оглядела меня, как слизняка на капусте, и, указав на те самые проволочные конструкции, торжественно возвестила:
– Кринолины! Только они спасут вашу неудачную фигуру! – и велела: – Девочки, несите их сюда, будем мерить.
