что никогда не выиграю в суде. Нельзя получить патент на рецепт. Мне нужно лишь внимание, которое вызовет этот иск. Люди должны узнать, что это мое и что Пьер Манон, как мне кажется, поступает неправильно, пытаясь использовать чужое. Кто знает, может быть, это даже поможет изменить традиции кухонной иерархии, и не только в моей кухне.
Возбуждение исчезало, и Джоли начало подташнивать. Может быть, то, что он хочет, справедливо? Может быть, она начинает понимать его яростное желание разоблачить несправедливость? Но публичность, суд коллег – все это может убить отца.
– Но отец просто не выдержит огласки. И дело тут вовсе не в обыкновенном самолюбии, – с отчаянием сказала она.
На губах Габриэля появилась кривая усмешка.
– Несмотря на мои чудовищные манеры, я услышал, как ты это сказала, Джоли. Я все еще думаю.
Глава 6
«Надо бы обзавестись руководством по свиданиям для чайников, – подумал Габриэль, покрывая купол сверкающим золотом. – «Чудовище»! И как ей это только в голову пришло!» Да, он немного высокомерен, уверен в себе, полон решимости получить именно то, что хочет, и так, как хочет… Кстати, он до сих пор не понимает, почему женщины кричали ему об этом так, будто хотели оскорбить, а не похвалить его.
Допустим, он не всегда беспокоится о том, чтобы побриться. Но… вот так сразу он уже и чудовище? А ведь он был так добр к ней, когда она вызывала в его кухне катастрофы, одну за другой. И даже не ругал ее, когда Джоли призналась, что она и есть инициатор кражи его Розы. Он принял как невольный и мучительный комплимент ее признание. Все-таки ей хватило мудрости признать, что его творение было лучшим из всего сделанного в кухнях ее отца.
Надо ли ему вести себя с Джоли Манон как-то иначе? Обычно он выбрасывал почти готовое к подаче блюдо только потому, что видел три крупинки, расположенные неправильно. Примечать малейшие детали и изменения – это его профессиональное умение. Естественно, от его взгляда не укрылась ее реакция на его присутствие. Впрочем, даже самые отъявленные пофигисты запали бы на соблазнительные округлости такой цыпочки. А как ловко она всегда находила объяснения тому, что ее ягодицы оказывались подняты прямо перед ним…
Было бы глупо не дать ей понять, что его тоже влечет к ней. Верно? Неправда, что он попер напролом, словно привык лишь использовать женщин в своих целях. Нет, это у нее самой только одно и было на уме. Он сказал ей, что хочет сделать все, чего бы она ни пожелала. «Все, что захочешь».
Что еще может предложить мужчина женщине сверх всего того, что она захочет? Впрочем, кажется, она поняла это неправильно. Он не знал, почему всегда так магнетически действует на женщин.
Габриэль оживился, снимая со стены другую тарелку. У него еще остались кое-какие козыри в рукаве. Джоли может считать его полным идиотом и козлом и притворяться, что никогда не захочет видеть его снова, но он взял ее смертельно больного отца в заложники.
И осталось только придумать, как этим воспользоваться.
Джоли просыпалась
