он с обидой в голосе.
Она потерла переносицу.
– Нет. Я… я обещала рассказать местным писателям о том, как пишу о кулинарии. Как устанавливаю контакты с шеф-поварами, как работаю с ними… Я не могу подвести ни их, ни издателя. Я знала, что Эстель и Флер собирались побыть с тобой.
– И никто не пожаловался, что у вас там нет настоящего шеф-повара? – прохрипел он.
– Конечно, они хотели видеть тебя, папа. – соврать получилось довольно непринужденно. – Но именно эта беседа была посвящена только описанию блюд, поэтому мы справились. Я отложу показ до тех пор, пока ты не почувствуешь, что сможешь его провести.
– Пока не почувствую… – Ее отец издал резкий звук, как обычно делал, когда кто-то из его подчиненных клал соус на тарелку в миллиметре от нужного места. – Я же сказал тебе, что не могу проводить такие показы!
«Но это же моя первая кулинарная книга! Это НАША кулинарная книга. Она заслуживает достойной рекламной кампании!»
Джоли прикусила язык. Она не должна расстраивать отца, не хватало только его истерик. Что, если волнение и стресс спровоцируют еще один инсульт?
– Не беспокойся об этом.
Ее взгляд был прикован к белым зонтикам на верхней террасе древней мельницы.
Великие шеф-повара! Общаться с ними невероятно увлекательно. Но иногда просто невозможно.
Может быть, так обычно и бывает: никто не становится великим, не будучи самовлюбленным эгоистом. И никто – возможно, за редким исключением, – не поднялся из небытия и ему не присвоили бы звание великого шеф-повара, если бы он не умел заставить других людей истекать слюной при виде его творений.
– Когда ты вернешься в Париж? – угрюмо спросил отец. – Или я должен переформулировать вопрос и поинтересоваться, вернешься ли ты вообще в Париж? Слишком занята книгой, я полагаю?
– Папа! – Однажды этот эгоцентрик уже потерял жену и дочерей после громкого скандала и трансатлантического развода. Потом лишился одной из своих звезд. А два месяца назад, после инсульта, он утратил и свои профессиональные навыки. Сердце Джоли терзалось из-за того, что он был так несчастен и одинок. Самое страшное – он перестал верить в успех, не полагался более на себя, хотя в этой вере он нуждался больше всего. – Конечно, я вернусь в Париж! Я пробуду здесь еще пару деньков.
Она надеялась, что за два дня уговорит Габриэля отказаться от иска. Может быть, вместо этого тот захочет обратить свою месть на ее обнаженное те… Она хлопнула себя по лбу. Очень сильно.
– Терпеть не могу находиться так далеко от тебя, папа, – сказала она, и ей стало стыдно за эту полуправду. Большую часть жизни она провела вдали от него, а он так почти никогда не был с ней рядом. Но ведь это же мать решила вернуться в Штаты после развода! Знаменитый трехзвездный ресторан отца вряд ли можно было перенести из Парижа вслед за ними. Да и мать, получив полную опеку, вряд ли захотела бы ждать, пока отец раскрутит ресторан в Нью-Йорке, а затем переедет в Литл-Рок, Арканзас, если ей вдруг этого захочется. Бренда Манон с дочерьми вернулась в свои родные
