людей в военной форме на нашей стороне. Хорошо помню, как несколько раз Слободзею, так, профилактически, бомбили. Мы прятались во дворе в овощной яме, было видно летящие бомбардировщики и падающие из них бомбы. Неприятно, конечно. На нашей улице упало три авиабомбы за этот период, одна из них – в конце нашего огорода. Мы ту воронку лет десять сглаживали –выравнивали…
Перед началом наступления, было принято решение об эвакуации гражданского населения из радиуса возможного поражения, при начале боевых действий. Нас на повозках вывозили в Одесскую область. Досталось нашей семье ( уже и мама прибыла домой) – село Цебриково, к северу от станции Раздельная. Этот период я уже помню подряд весь, Запомнился там большой лиман с камышами и почему-то много цыган, детей и взрослых, но тоже не местных. Жили мы там не долго.
После того, как с Кицканского плацдарма и других мест, в двадцатых числах августа, наши войска пошли на Бендеры, и дальше на Кишинев, нас привезли опять же на лошадях домой. Проезжали Раздельную, и я там впервые увидел и отдельный паровоз, и даже целый поезд.Это конечно очень меня поразило, до сих пор люблю паровозы, за их внешнюю гордую мощь и необъяснимо приятные гудки.
В Слободзею, наконец, вернулась мирная жизнь. Люди оживали. Оказалось, что живо наше село, а то за время оккупации люди практически не общались, кроме как на своей улице. Ночью было запрещено, а днем – сами не ходили, боялись попасть под какую-нибудь облаву, где обязательно будешь виноватым, да и просто старались не попадаться оккупантам и своим – предателям, на глаза, потому, что ничего хорошего из этого не получалось, кроме побоев, дополнительной какой – либо работы или откровенного грабежа среди бела дня.
А параллельно где-то шла война, многие люди находили своих близких , и в армии, и где-то в тылу. Заработала почта, телеграф, банк, магазины, появились органы власти, даже появились Наши, Советские деньги. Они тогда были такие большие, солидные, правда их у людей –не было. Первое время, люди ходили в учреждения власти, даже просто так, посмотреть и убедиться, что есть она, наша власть, и там не бьют за просто так и не пытают, как бывшие «хозяева». Если раньше было одно большое огорчение на всех –Война, то теперь огорчения и беды шли по отдельным конкретным адресам. Шли похоронки, известия о без вести пропавших, а главное – пошли обычные, нормальные и такие дорогие письма с фронта. Это тоже была радость – если пишет – значит живой. Хотя бывало и так – приходит официальная похоронка, а потом письмо, от того, кого уже нет, где у него все вроде бы нормально, а официальная почта пришла быстрее.
Война продолжалась и у нас. Было оставлено большое количество различных боеприпасов, мин-ловушек. Этим особенно увлекались хитроумные немцы. Они оставляли на видных местах какие-нибудь предметы, привлекающие внимание – часы (испорченные), какие-то авторучки – да что угодно и первое время было много покалеченных людей, в первую очередь
