ладонью сухое островытянутое лицо и долго сидел молча, раскачиваясь на стуле взад-вперед.
– Я вам сказал: я – беспозвоночное. Я всех боюсь. И я боялся испортить отношения с Лекарем, я надеялся, что все как-то устроится по-человечески. Мне объяснили, что если я пойду в полицию, то нас как нелегальных эмигрантов сразу же арестуют и будут держать в тюрьме до решения нашего вопроса…
– И вы не пытались поговорить с Лекарем всерьез? – спросил Полк.
– Пытался, – кивнул своей ощипанной головой Драпкин. – Он меня повесил.
– В каком смысле?
Драпкин испуганно съежился.
– Он избил меня и подвесил за ноги… У меня в комнате под потолком идет труба… Он меня к ней привязал за ноги… и сказал, что, если я еще раз открою рот, он меня повесит по-настоящему – за шею.
– А что делала в это время ваша жена? – заинтересованно спросил Джордан.
– Жена-а! – горько усмехнулся Драпкин. – Эта продажная самка была у него дома…
Стив встал и направился в соседнюю комнату, где детектив Майк Конолли допрашивал «продажную самку» Эмму Драпкину, видную брюнетистую бабенку лет тридцати. Эмма говорила меланхолично записывающему протокол детективу:
– Поймите же наконец, о мертвых плохо не говорят!..
Сидящая рядом с ней русская переводчица быстро перевела, постаравшись интонацией передать страстность заявления Эммы.
Красавчик Конолли, похожий на кинозвезду Энди Гарсиа, не отрываясь от бумаги, деловито сообщил:
– Это, наверное, мертвецы сами придумали… В полиции – говорят!
Эмма оглянулась на вошедшего Полка, потом сокрушенно вздохнула и развела руками:
– Таки – плохо! Мертвый оправдаться не может…
Конолли удовлетворенно кивнул, объяснил переводчице:
– Скажи ей, что мы ни в чем пока мертвого Лекаря не обвиняем. Но она может помочь нам объяснить, как к нему попали золотые зубы…
Переводчица исправно протранслировала просьбу Конолли.
– Как? Как? Купил наверняка! – Эмма вся была – один напуганный и хитрый глаз. – Что вы думаете – вышибал он их, что ли?
Конолли мотнул головой:
– Нет, мы так не думаем. Но очень хочется знать поточнее, как они попали к Лекарю…
– Я вам уже сказала, что впервые услышала об этих зубах здесь, в полиции, – быстро ответила Эмма.
Конолли пригладил свой замечательный косой пробор – точно как у Гарсиа, потом достал из ящика деревянную резную шкатулку, положил ее перед собой на стол, закурил сигарету и долго молча смотрел на Эмму. Полк стоял у двери, привалившись к стене. Переводчица сосредоточенно разглядывала ногти. Было очень тихо. Шарканье шагов и приглушенные голоса в коридоре еще сильнее подчеркивали эту злую тишину.
– Вы эту коробку раньше видели? – спросил негромко Конолли.
– Не знаю… Не помню… – неуверенно бормотнула Эмма.
Хитрый
