грехи.
Они обходят грядки, на которые уже высадили саженцы. Пожилая женщина здоровается с ними, улыбается.
– Думаешь, добро победило? Но разве нынешний мир – Аномалия, Периметр, три миллиарда умерших по всем свету – это добро? – в голосе Марии слышны слёзы. – Разве это справедливо? Разве справедливы средневековые порядки? Стрелять в стариков – это добро? Здесь, в центре страны, нет убийц, да… Но почему мы в городах должны жить лучше других, когда миллионы людей умирают от голода?
Она поднимает воротник и прижимается к нему, словно прося защиты. Диего гладит её по спине.
– В мире много несправедливого, но разве вы не мечтали об этом раньше? Жить лучше других?
– Мечтали. Хотя жили лучше, чем сейчас. О чём мечтать сейчас, когда я потеряла всё? – Мария сдерживает слёзы, успокаивается и спрашивает: – У тебя есть мечта?
– Да, есть. Я хочу заработать семьдесят тысяч.
Мария усмехается от странной цифры.
– Но зачем? Что ты купишь на такие деньги?
– Деревянный кусок своего прошлого. У тебя тоже наверняка есть какая-то мечта?
– Да. Я хочу, чтобы ты убил меня этой осенью.
Она произносит это таким спокойным тоном, что у Диего мурашки бегут по коже.
– Что за глупости ты говоришь?! Я думал, ты сказала это тогда, в первый раз, в… агонии, что это был бред.
– Нет, не бред.
– Ты же понимаешь, что при попытке убить кого-либо…
– Нет, это ты не понимаешь. Ты всё поймёшь осенью.
4.
На дворе середина сентября, уже выпал первый снег.
Диего стоит на площади, на ринге, на котором обычно происходят поединки. Он осуществил свою мечту – на плечах висит стик, подключённый к дряхлой и хриплой, но громкой аудиосистеме. Левая рука бегает по тонким звенящим струнам, играя пронзительное соло в технике касания. Играть одновременно правой рукой басовую партию, как того требует инструмент, пока выходит не очень хорошо – но это дело техники, со временем он научится.
Музыка мёртвой Флориды разносится над холодным Четвёртым, эхом отлетая от уснувших небоскрёбов. Это его второй концерт, он играет бесплатно, и народу уже вдвое, а то и втрое больше – многие позвали после первого концерта своих друзей. В отсутствие интернета люди не разучились любить искусство и нуждаться в музыке.
Мария стоит в первых рядах. Она на четвёртом месяце беременности, теперь это стало сложно скрывать. Диего, как может, заботится о ней, и перед концертом долго пытается её отговорить, чтобы не мёрзла на обманчивом осеннем ветру. Мария не слушает – она рада за своего беженца, на её щеках слёзы восхищения и радости.
После концерта они идут домой. Вдоль главного проспекта светят одинокие фонари, на небе полная луна, тусклый свет которой пробивается через пелену свинцовых облаков.
– Я рада, что ты осуществил мечту, – говорит она. – Ты заслужил это.
– До
