что ему это необходимо для создания должного настроя. Н-А-С…
– А что случилось с Уини Эрикссоном? – бурчит Пит. – Уини обходился без этого дерьма. Два часа проигрывал эти чертовы пластинки, несколько раз прикладывался к фляжке, потом ставил точку.
– Он переехал, – в голосе Ребекки безразличие, – кажется, в Расин.
– Ну… – Пит поднимает голову, изучает балку, увитую гирляндами красного и белого крепа. – Я не вижу крюка, миз Вайлес.
– Иисус на велосипеде. – Она взбирается на стремянку. – Вот. Или ты слепой.
Питу, определенно не слепому, редко удается полюбоваться таким зрелищем. Поскольку стоит он на полу, а она – на пятой ступеньке, то отлично видит ее бедра, красные кружева трусиков, аппетитные ягодицы.
Она смотрит на него, замечает вытаращенные глаза, прослеживает за взглядом. Выражение ее лица смягчается. Как мудро заметила ее дорогая мама, некоторым мужчинам одного вида трусиков достаточно, чтобы превратиться в круглых дураков.
– Пит. Земля – Питу.
– Что? – Он вскидывает голову выше, рот открыт, на нижней губе капелька слюны.
– В моем белье никакого крюка нет, я в этом абсолютно уверена. Но если ты посмотришь наверх… на мою руку, а не задницу…
Он смотрит наверх, по-прежнему с мечтательным выражением лица, и видит, как палец с красным ногтем (в день Клубничного фестиваля другого цвета Ребекка не признает) постукивает по поблескивающему среди крепа крюку.
– Крюк, – говорит Ребекка. – Прикрепи фильтр к прожектору, повесь прожектор на крюк. Свет станет нежно-розовым, как и просил диджей. Ты меня понял?
– Э… да…
– Тогда поднимайся.
Она спускается со стремянки, решив, что Пит Уэкслер уже налюбовался ее ногами. Пит, у которого уже все встало, вынимает из коробки прожектор и фильтр. Когда он поднимается на стремянку, его ширинка оказывается на уровне лица Ребекки. Она видит, как раздулись штаны Пита, и с трудом подавляет улыбку. Мужчины – дураки, это точно. Некоторые из них милые дураки, но дураки все. Просто одни дураки могут позволить себе кольца, путешествия, поздние ужины в ночных заведениях Милуоки, а другие – нет.
Так что некоторых дураков можно убедить лишь повесить прожектор, большего проку от них не будет.
– Эй, парни, подождите, – кричит Тай Маршалл. – Эбби! Ронни! Ти-Джи! Подождите!
Обернувшись, Эбби Уэкслер, которого Джек про себя назвал Задирой, откликается: «Догоняй нас, копуша!»
– Да! – вторит ему Ронни Мецгер. – Догоняй нас, кошупа! – Ронни, которому предстоит провести много времени в кабинете логопеда, тоже оглядывается и едва не врезается в счетчик на стоянке, лишь в последний момент успевая вывернуть руль. А потом они мчатся дальше, занимая весь тротуар (Господи, помоги пешеходу, который встретится им на пути), словно
