будущих поколений живых существ.
Ролло несколько минут потрясенно молчал. Он сомневался, что правильно понял девушку, решил, что это должно быть какая-то ошибка.
Но всё же решил уточнить:
– Вас… убивают, хочешь сказать?
– А смысл жить, если ты никому не нужен? Даже если бы нас отпускали за пределы Комплекса (что недопустимо) выжили бы мы там? О нас никто не заботится так, как это делает Система.
Они помолчали.
– Ты знаешь, кто мой клиент? – спросила Римма.
– Знаю.
– Расскажи. Кто это? Женщина? Мужчина?
– Мужчина. Зовут… впрочем, будет лучше, если он сам представится. И будь спокойна, это очень приличный, воспитанный человек, хотя и беспокойный.
– Беспокойный?
– У него вечно душа не на месте. Когда он был женат, всё вроде бы было нормально, но после развода что-то в нем изменилось… И теперь он всё время что-то ищет. Не удивлен, что ему понадобился художник – твой клиент творческая натура.
– Ему понравилась моя работа.
– Я видел холст, – Ролло кивнул в сторону салона. – Покажешь?
– Конечно, почему нет.
Римма встала, прошла в салон, сняла с картины чехол – Ролло повернулся посмотреть.
– Ого… – потрясенно выдохнул молодой человек.
Несколько секунд Ролло внимательно разглядывал рисунок.
– Это… Уход?
– Да. Это Аргус – он ждал Ухода с самого рождения. Но в нем было какое-то особенное спокойствие, будто он пытался сказать, что человек не должен доказывать свое право на жизнь. Надо наслаждаться каждым мгновением, впитывать его, чувствовать.
– И Система решила, что он бесполезный?
– Можно и так сказать.
– Это очень сильная, но страшная картина, Римма. Даже… тяжело смотреть. Теперь понимаю, почему он выбрал тебя.
– Знаешь, я ведь презентовала эту картину на последнем отборе, а клиент посмеялся надо мной. Сказал, что никто не хочет видеть правду.
– Я себя не очень хорошо чувствую, глядя на нее. Может, он это имел в виду?
Римма убрала картину обратно в чехол, оставила в салоне, вернулась в кабину. В этот момент самолет ощутимо тряхнуло.
– Мать всего! – вскрикнула Римма.
– Кочка, – рассмеялся Ролло.
Немного подумав, девушка произнесла:
– Чудо, что я жива.
– Хм?
– Сколько там еще лететь?
– Время есть – рассказывай.
Когда-то Эдварду показалось логичным вернуться в город, в котором он родился, после смерти своего новорожденного сына: он скитался по свету достаточно, чтобы осмелиться взглянуть на дом, из окон которого, будучи ребенком, мальчик с удивлением разглядывал уставших, ослабленных Туманом, обреченных на смерть людей. На другой стороне оживленной автострады находился отель
