весь зал.
– Даме плохо! – подхватил Тутышкин, вскочивший вслед за женой. – Врача!
Однако Тасенька уже перестала кашлять, взяла со стола бокал с водой, недавно предложенный поручиком, и сделала несколько глотков.
– Не надо врача, – наконец проговорила она, хоть и хрипловато. – Всё хорошо. Когда Александр Аполлонович меня по спине хлопнул, мне сразу стало лучше.
– А что же с вами было? – спросил Тутышкин.
– Может, это чахотка? – спросил Ржевский на всякий случай.
– Нет у меня никакой чахотки, – уже обычным голосом ответила Тасенька. – Я корзиночкой с салатом подавилась. Откусила у неё ручку, хотела разжевать и случайно проглотила.
Тем временем к ним подошёл пожилой лысоватый господин в тёмно-сером фраке. Поправив на носу пенсне, он деловито произнёс:
– Я доктор. Кому плохо? Вам, барышня? – он посмотрел на Тасеньку. Кажется, она единственная из всех присутствующих продолжала сидеть, а остальные гости за столом вскочили, чтобы лучше видеть происходящее.
– Нет, мне уже хорошо, – твёрдо произнесла Тасенька, сделав ещё один глоток из бокала и чуть кашлянув, чтобы прочистить горло.
Господин в пенсне взял со стола ложечку, и велел:
– Барышня, откройте рот пошире и скажите «а».
– Зачем? – Тасенька нахмурилась.
Доктор присел рядом – на стул, где недавно сидел Ржевский.
– Посмотрю, не простужены ли вы. А то зима на дворе, а вы одеты совсем по-летнему. В моей практике такое часто случается, что приходится лечить барышень, которые простудились на балу. Все эти открытые плечи и тонкие шелка – это, конечно, хорошо для некоторых дел, но для здоровья не полезно, когда на дворе декабрь, а в зале – сквозняки.
– Я не простужена, – уверенно произнесла Тасенька.
– Вот и посмотрим. Скажите «а».
Тасенька подчинилась, а врач придавил ей язык ложечкой и принялся смотреть:
– Правее повернитесь. На свет.
Эту процедуру прервал губернатор, который, протиснувшись через толпу, участливо спросил:
– Тасенька, дитя моё, что случилось?
Та попыталась ответить, но ей мешала ложка во рту, давившая на язык.
– Господин доктор, прервитесь на минуту, дайте мне поговорить с племянницей, – недовольно произнёс губернатор, а Тасенька, освободившись от ложки, затараторила:
– Дядюшка, всё хорошо. Я подавилась тарталеткой, а Александр Аполлонович, – она выразительно посмотрела на поручика, – мне очень помог. По спине хлопнул, и мне сразу стало лучше.
Все повернулись в сторону Ржевского, и даже Тасенька, продолжая говорить, больше смотрела на него, чем на дядю:
– А после того, как я по совету Александра Аполлоновича выпила воды, то всё совсем прошло. Спасибо вам, – она кивнула поручику, – вы мой спаситель.
Губернатор в то же мгновение подступил к Ржевскому, схватил за плечи и чуть
