могли рассчитывать хоть на маленькую, но на власть в своем микрорайоне, тратить шальные деньги на развлечения и девочек, которые из вчерашних недотрог становились общими.
Вадька и Алик были на футболе. Народу – не протолкнуться! Еще бы, наступила весна, и футбол снова входил в силу. Потому и болели, как психи, – вставали с мест, кричали, не жалея глотки. А в перерыве ели мороженое, и Вадька, скосив хитрые глаза на кучковавшихся подростков, вдруг заявил, что пора смываться, пока кости целы…
Но далеко они не ушли. Рядом со стадионом их окружила толпа пацанов.
– Откуда, чушпаны, за кого мотаетесь?
– Детдомовские. – Сообразительный Вадька осторожно прикрывал Алика.
Обыскали – денег нет, одежка тоже не ахти. Значит, и впрямь детдомовские – будущие блатные, ворюги…
– Ладно, проходь – седня мы добрые.
Вадька схватил Алика за руку, и они быстро побежали к трамваю. Даже расхрабрились по дороге. Но стоило только спрыгнуть с подножки, как… Опять тусовка – опять пацаны. Эти не были сегодня столь добры. Не найдя ни копейки, они переглянулись и твердо заявили:
– Пойдете с нами.
Их привели в подвал, и высокий худощавый парень Вадьке сказал:
– Ну, узнаешь, кореш? Детприемник помнишь?
Алик постепенно огляделся. Стены сплошь оклеены порнухой из журналов. На столе, покрытом клеенкой, переносной затертый магнитофон в таких же наклейках, справа, у стены – вереница матрасов, с прожженным одеялом. В углу гири, штанга, даже что-то наподобие турника.
– Что, нравится? – бросил рыжий в спортивном костюме. – Детдом – дыра. Будете с нами мотаться. Как, пацаны, нужна им прописка?
Высокий и худощавый кого-то послал во двор. Оттуда пришла тонкая девчонка. Светленькая кудряшка – с улыбчивыми глазенками и ямочками на сдобном личике. Алик настороженно смотрел на нее. Тем временем зажгли настольную лампу – и в подвале воцарился голубой свет. Не обращая внимания на ребят, девчонка свободно, без стеснительности, разделась, в глаза брызнуло свежестью подросткового тела…
Она засмеялась и легла. Стояла обычная атмосфера деловитости. Темпераментного рыжего подбадривали криками и свистом, словно это происходило на футбольном матче. Потом по приказу худощавого разделся Вадька. Девчонка обняла его за ноги и припала к его жесткому телу. Вадька в этом деле оказался мастак, и пацаны одобрительно зашумели.
Потом, когда шли в детдом, Алик спросил дружка:
– Интересно?
– Дурак, не интересно, а кайф! Видал, какая краля, пальчики оближешь!
Авторитет Вадьки в детдоме вырос. Теперь Алик знал, что Вадька часто бывает в подвале и твердо прописан в «конторе». Он чувствовал зависть. Правда, Алик понимал, что «конторе» нужны не все, что там свой отбор: «прописывался» определенный тип – с криминальным уклоном, и не все детдомовцы, которыми верховодил Вадька, способны были влиться в эту систему. «Контора» отторгала хлюпиков,
