голову в ладони и требует от меня всего, что у меня есть. Мое дыхание. Мое сердце. Мою душу.
Когда мы оба начинаем задыхаться, я отклоняюсь и смотрю в ее ласковые карие глаза. Я мог бы утонуть в их глубине.
– Я люблю тебя, – снова говорю я ей.
– Я знаю, – подразнивает она, повторив то, что чуть раньше сказал ей я.
– Мой нахальный язык когда-нибудь сведет меня в могилу, – шепчу я, целую ее снова, и в моей голове начинают крутиться мысли о том, как я поднимаю ее и несу на свою кровать. Но она напрягается, и я понимаю, что мое неосторожное замечание о могиле напомнило ей, напомнило нам обоим о том, что мы потеряли и что еще можем потерять. Мое сердце едва не останавливается, когда я вижу слезы в ее глазах.
– Прости, – шепчу я.
Она быстро качает головой, будто давая понять, что мне не стоит корить себя за промах, но этому не бывать. Она закусывает губу, ее подбородок дрожит от сдерживаемой муки, и мне хочется кусать себе локти за то, что, когда она рядом, я сначала говорю, а думаю только потом.
– Малыш, все будет хорошо, – говорю я ей, чувствуя, как все в моем теле превращается в жидкость. Кости, артерии, мышцы – все растворяется, и остается то, чем я был бы без Грейс. Пустой кровоточащей оболочкой.
– Что я могу сделать? – спрашиваю я. – Что тебе нужно…
Она заставляет меня замолчать, приложив к моим губам свои тонкие холодные пальцы.
– Лука умер напрасно. Нога Флинта, сердце Джексона, все… Все это было зря, Хадсон, – шепчет она.
Я опять прижимаю ее к себе, держу в объятиях, пока ее терзают воспоминания о том, что мы пережили, и чувствую, как ее дрожь передается мне, потому что знаю, что у меня больше нет оправданий.
И, обнимая девушку, которую я люблю, – девушку, ради спасения которой я готов на все, – я понимаю, что мое время вышло. И на меня обрушивается та холодная жестокая правда, от которой я старался отгородиться весь последний час.
Все это моя вина.
Все. Все муки, все смерти, вся боль, которую Грейс и остальные испытали на острове, – все это моя вина.
Потому что я был эгоистом. Потому что я не хотел отказываться от нее. Потому что я был слаб.
Я всю жизнь бежал от той судьбы, которую выбрал для меня отец, но теперь мне ясно – выбора у меня нет. Эта судьба настигнет меня, хочу я того или нет, ее не избежать. Второй раз мне это не удастся, ведь сейчас на кону стоит счастье Грейс.
И, когда я наконец покоряюсь своей судьбе, мне становится страшно, что это разрушит все.
Глава 1. Иногда две правильности вместе дают одну очень большую неправильность
Мне бы хотелось находиться где угодно, но только не здесь.
Где угодно, только не в середине этой чересчур холодной комнаты, в которой пахнет болью, страданием и антисептиком. Я быстро улыбаюсь Хадсону, затем поворачиваюсь к остальным.
– С чего мы начнем? – Мэйси говорит это тихо, но ее вопрос отражается от голых стен и коек разгромленного лазарета, звуча как выстрел из винтовки.
Это вопрос на миллион долларов,
