народов, не отменивших такой способ разрешения споров, о его расточительности и греховности. Я выслушал его и принял его аргументы, которые были красноречиво изложены. Затем он сменил тему и задал мне множество вопросов, на многие из которых я не смог ответить. Я рассказывал об Англии, о ее истории, правительстве, населении, природе, климате и т.д. Пока мы разговаривали, он достал блокнот и, казалось, записывал то, что я говорил. Боюсь, я был достаточно груб, чтобы однажды заглянуть ему через плечо, но, хотя я достаточно хорошо владею стенографией и изучил не только фонографическую, но и другие системы, я не смог определить, что именно он записывал.
В конце концов мы прибыли в Дьепп, который, как я обнаружил, находился во владении пруссаков. Через несколько часов я снова ступил на британскую землю.
– Как я рад, – сказал я, – и как благодарен вам за то, что вы привезли меня домой, в старую добрую Англию!
– Человек любит свою страну. Полагаю, я должен любить свою, даже если бы она была менее милой.
– Но что такое ваша страна?
Он молчал и, казалось, не слышал моего вопроса.
Глава
IV
. Лондон
Через пару часов мы были на Лондонском мосту. Было уже утро – холодное ветреное утро, но не такое туманное, как обычно. У нас не было багажа, и мой кошелек был почти пуст; у Позела, казалось, с собой ничего не было вообще, потому что я заплатил за его проезд и за свой собственный, а он, казалось, совершенно игнорировал этот факт, – эксцентричность, которая в другое время мне бы не очень понравилась, но которая, в условиях моего огромного долга перед ним, не могла мне не нравиться, поэтому я предложил пройтись пешком до моего дома в Кенсингтоне. Когда мы переходили мост, он, казалось, был поражен тем, что увидел – толпами людей и судоходством. Он перегнулся через парапет, глядя на Темзу.
– Значит, это самый большой город на земле?
– Не просто самый большой из всех, что есть, но и из всех, что когда-либо были. Даже императорский Рим не был так велик, как Лондон. В нем почти четыре миллиона жителей.
– Это действительно великий город. Четыре миллиона! Это больше, чем жителей в Швеции, или в Дании, или в Греции!
– Намного больше, – ответил я.
– Как вы думаете, это счастье для такого количества людей жить в одном городе? Достаточно ли им света и воздуха? Здесь всегда так дымно?
Так мы беседовали, пока шли по городу. Он проявлял живой интерес ко всему, и часто варьировал свои вопросы мудрыми и вдумчивыми замечаниями. Его характер был очень странным, он казался полным сочувствия к человеческому горю, и в то же время его ничто не поражало. Он казался любопытным, но, увидев вещь, был разочарован и говорил обо всем в печальном и жалостливом тоне, показывая, как все могло бы быть лучше и должно было быть лучше, чем есть. В каком-то смысле было досадно показывать наш великий мегаполис столь суровому, но в то же время столь доброжелательному критику. Он, очевидно, искренне жалел
