уж я, – с лукавой улыбкой пожал плечами Сен-Жермен.
– А ты можешь научить меня этому? – жадно спросила императрица.
– Конечно, нет, – не переставая улыбаться, ответил граф.
– Даже если я прикажу отрубить тебе голову за неподчинение? – капризным тоном маленькой девочки уточнила Екатерина.
– Боюсь, что сразу после этого в руках моего обезглавленного тела появится моя голова.
– Поразительная дерзость!.. – восхитилась императрица. – Но расскажи ещё что-нибудь… О себе, о своей родине, о волшебстве… Я знаю тебя семь лет, но словно и не знаю…
Сен-Жермен задумчиво посмотрел на женщину, размышляя о чём-то своём, и вздохнул.
– О волшебстве… Зачем вам волшебство, государыня? Вы хотели власти, и вы получили её… Теперь вы хотите волшебства. Есть ли предел вашим желаниям?
– Нет, – ни секунды не колеблясь, ответила Екатерина.
– Мне нравится такой ответ.
Императрица сделала ещё несколько глотков.
– На самом деле, граф, ты же знаешь, что я много пишу, но всё это такое… неживое… Я не могу сделать свои рукописи живыми… Я хочу, чтобы в них была душа. Но её нет.
– Душа… – Сен-Жермен откинулся на кровати. – Это нормально, что вы потеряли её, получив власть. Это закон мира. Людям свойственно терять то, что вы называете душой… Или не-людям… А не-людям свойственно очеловечиваться. Но при этом лично вы не потеряли ничего. Вас запомнят как великую правительницу, а не как великого писателя. Радуйтесь.
– Вы, видно, тоже пьянеете, граф… – захмелевшим голосом заметила Екатерина и опустилась на постель рядом с Сен-Жерменом.
– Вы ребёнок, моя дорогая. И всегда им будете. Позвольте, я расскажу вам сказку…
Императрица кивнула.
– Давным-давно в одном королевстве зацвела атаман-трава, или, как это по-вашему, чертополох…
***
Семь ночей Сен-Жермен приходил к Екатерине в покои, и семь бутылок вина с ней распил. Семь сказок рассказал он ей, и каждый раз она хотела записать хотя бы одну, но слабость от вина обуревала её, и она засыпала, держа графа за руку. А он растворялся туманом наутро, вместе с последней догорающей свечой.
Вечером восьмого дня во дворце устраивали бал-маскарад. На пышное празднество собралось множество знатных господ. Императрица решила разыграть подданных и облачилась в мужской костюм. В маске и камзоле её было не узнать.
Граф появился посреди вечера, и появление его сопровождали яркие красочные фейерверки. Однако он и не думал скрывать свой облик. Явился он в дорожной одежде, с одной шкатулкой в руках.
Граф торопился. Он щёлкнул пальцами, и во всём дворце мгновенно погасли все свечи. Не говоря ни слова, он подошёл к невзрачному юноше и опустился на колено.
– Фелица, я тороплюсь, – быстро проговорил он. – Мой подарок тебе. Уж не знаю, когда теперь свидимся, но если тебе будет не хватать сказок, знай:
