апрельской зелени – снова мартовские голые деревья, короткий дождь и лужи. Климат-контроль Системы Аколитус, конечно, сильно смягчал погодные условия под куполом, но всё же оставлял их близкими к природным. И приходилось взирать в окно на серую тоску.
Раз в день, ранним утром, из отверстия в стене в кухне-гостиной выползал бот-гарсон – длинный и гибкий, похожий на сардельку, – и накрывал стол к завтраку, блюда на обед и ужин оставлял в холодильнике. После чего исчезал. Следом появлялся его двойник, приносил салфетки, туалетную бумагу, свежие полотенца и постель, убирал мусорное ведро, забирал необходимое для стирки. И тоже удалялся. Отверстие за ними задраивалось наглухо. Но останься даже щёлка, никто из людей не поместился бы в столь узкий проход. В номере на столике нашлась стопка чипов с книгами, журналами, фильмами и тиви-программами – все до сорок второго года выпуска. Был большой тиви-экран в гостиной и маленькие – в спальнях, но просматривать на них можно было только означенные чипы. И никакого интернета. Никакой слимфонной связи – можно лишь сунуть записку боту для профессора или персонала гостиницы.
И никаких людей.
От дичайшей скуки немного спасали танцы. Чипами с историей Древнего Востока их снабдить не додумались, но Зарина повторяла выученное по памяти, тренировалась каждый день. Но не будешь же танцевать сутки напролёт?
К счастью, были ещё долгие разговоры с Гандзом. Доктор рассказывал о путешествиях на третью полосу – нейтрализатор ему всё же успели ввести. И, видимо, в суматохе с перемещениями забыли об этом, поскольку их тюремщики не позаботились обновить блокиратор. Слушая Гандза, Зарина жалела, что не знала многого раньше. Ничего, однажды она отсюда выйдет…
С Виктором у них выстроился вежливый нейтралитет. Аспирант сидел у себя в кухне-гостиной, угрюмо смотрел тиви-шоу одно за другим, на целостность мебели и златокрыла больше не покушался. Зарина с Гандзом без лишней необходимости на его территории не появлялись, обедали в своих комнатах – иногда вдвоём, иногда по отдельности. Златокрылу же в первый день промыли раны раствором из гостиничной аптечки, перевязали крылья и уложили восстанавливаться. Зарина знала, что регенерация у этих существ быстрая, и убить их весьма не просто. И всё же удивилась, когда на следующий день израненный златокрыл гордо, хоть и прихрамывая, вышагивал по комнате, а ещё через день бил крыльями и курлыкал, как ни в чём не бывало.
Сегодня Зарина проснулась задолго до рассвета. Гандз тоже не спал, в отличие от Виктора – аспиранту вечером вкатили транквилизатор из аптечки Гандза.
Они всё обсудили и не раз. Последний разговор, последний спор: «А стоит ли?» – отшумел вчера утром, за завтраком. Им принесли синто-сосиски с базиликом, варёное яйцо и кофе с имбирным печеньем.
Доктор последний раз попытался её отговорить, она в последний раз не позволила.
– Я должна увидеть, что случилось с миром. Почему нас не просто держат взаперти, но даже новостей смотреть не дают.
– Я могу пойти вместо тебя, – тихо
