Мы о вашем юбилее случайно узнали. Позавчера, когда из похода возвращались, мальчика на пляже нашли. Он с обрыва упал, ногу повредил. Людей рядом никого, и телефона у него при себе нет. Я не представляю ― как это, без телефона? А звали мальчика Вениамин, редкое имя. Вот мы вас и вспомнили, решили проведать. Но вчера воскресенье было, школа закрыта, адрес ваш узнать негде. Поэтому мы сегодня пришли.
Она виновато развела руками. Старик смотрел на нее, на мужчин, и чем дальше, тем больше убеждался ― это сон, так не бывает. В конце концов крепко зажмурился. Он и ущипнул бы себя, но постеснялся. Когда открыл глаза, гости смотрели на него встревоженно.
– А мальчик? Что с мальчиком стало? ― спросил старик.
Антон пожал плечами:
– Подняли его наверх, Машка попутку до города поймала. Такой дядька бравый попался, офицер-отставник, согласился отвезти в травмпункт без всяких вопросов. На старой «волжанке» ездит, «двадцать первой», представляете? Но древность не древность, а прет, что твой внедорожник. Нам мальчишку и к трассе нести не пришлось, прямо по степи к самому обрыву подкатил.
Виталий шмыгнул носом, вставил и свое слово:
– Только мы впопыхах номер телефона у дядьки спросить забыли. Узнать, что с пацаном, как довез.
– Довез… ― прошептал старик.
Лица учеников вдруг начали расплываться, слезы, не удержавшись в глазах, побежали по щекам.
– Вениамин Сергеевич, вам нехорошо? ― В голосе Маши явственно звучала обеспокоенность.
Старик вытер рукой слезы, отрицательно качнул головой. Потянулся к стопке.
– Давайте, за вас, ― предложил. ― За вас всех.
Антон первым понял. Едва Виталий наполнил стопки, поднял тост.
– За всех ваших учеников, Вениамин Сергеевич!
Старик кивнул благодарно. Он ошибся, жизнь прожита не зря.
Все ― не зря.
Желания и редкие чудеса
Майк Гелприн
Иногда, крайне редко
Стас Белов, 18 лет, Некрасовка, Москва, без определенных занятий
Мира два. Один, тесный, серый и вонючий, называется квартирой. Второй, огромный и цветной, не называется никак, но я для себя окрестил его Залесьем. Возможно, оттого что моя резиденция разбита на лесной опушке. А может, и по другой причине, не знаю точно.
В квартире, кроме меня, живут карга, курва, малолетка и Толян.
Карга очень старая, слюнявая и сварливая. От нее смердит затхлостью и лекарствами. Курву и Толяна она ненавидит. Малолетку любит. Мною брезгует. Карга ― моя бабка по курве. Так однажды сказал Толян.
Курва рыжая, толстая и неопрятная. От нее пахнет потом, перегаром, табаком. Зато она добрая. И всех любит, даже каргу и меня. Курву Толян зачастую зовет Машкой, иногда Муркой. Она наша с малолеткой мама и ишачит на заводе за деньги.
Малолетка красивая. Она пахнет утром, травой, дождем. Меня малолетка жалеет и называет Стасиком. Толяна она
