мелко ты мыслишь. Но простительно, учитывая твою молодость. – Произнес Тенебрис. – Это все?
– Да!
– В таком случае, я согласен на твои условия. Мне они ничего не стоят. – Тенебрис улыбнулся. – Завтра отправляетесь в путь. Волкодав отправится с тобой.
– А Бос? Я желаю, что бы и он был с нами!
– Ты понимаешь, что там он не будет выглядеть, как ты уже успела привыкнуть. В мире людей он не может быть человеком. Нужен ли тебе пес, что будет мешаться под ногами?
– Это уже моя проблема!
Тенебрис кивнул Волкодаву.
– Что ж, в таком случае на рассвете вы отправляетесь в путь. Твоя задача не большая, только открыть портал, впустить всех и вернуть обратно.
– А как, простите, я должна открыть ваш этот портал? Я же понятия не имею, как это происходит?
– Ключ, не забывай о нем. Он работает, только в паре с тобой. Все просто, дверь, замок и ты. Ты проводник, и только ты можешь им воспользоваться, а иначе, вся твоя ценность пустышка. Как думаешь, стал бы я терпеть твои капризы, будь ты так не важна? – Тенебрис хитро улыбнулся. – Вряд ли.
– Раб! Неслыханно! – Катя влетела в комнату, пнув стопку книг, попавшуюся ей под ноги. – Ты не можешь быть каким-то там рабом! – Девушка развернулась, взглянув на вошедшего, следом Боса. Мужичок осторожно прикрыл двери, пройдя к одному из кресел, и присел. Вид у него был, как у нашкодившего пса. Катя в душе улыбнулась. Порой ей не хватало его прежнего обличия, толстого неуклюжего пса с добрыми глазами.
– Могу, до жизни с тобой я им и был.
Катя осеклась, упав на кровать. А ведь девушка толком не знала, кем был Бос, до встречи с ней? Как ему жилось здесь, есть ли у него имя, есть ли семья, друзья? Свои предпочтения, увлечения. Хотя от одного слова раб, становится ясно, что никакой жизни в целом у него не было.
– Как ты оказался здесь?
– Родился, – ответил Бос.
– А разве можно родиться рабом? Твои родители, что служили семье Тенебриса? Как так получилось?
Бос тяжело вздохнул, заерзав в кресле.
– Я сирота. Я понятия не имею, кем были мои родители.
Бос опять вздохнул, вспоминая, детство. Его воспитывали, как попало, слуги и рабы хозяина. Он не мог назвать кого-то определенного своей матерью или отцом. Ибо, не успев привыкнуть к одному человеку, как ему всучивали нового надсмотрщика и так до тех пор, пока тот не смог вести более или менее самостоятельную жизнь. Лет с восьми его детство закончилось, а началась рабская жизнь. Он служил всем, кто хоть как-то мог отдавать ему приказы. Примусу, его семье и даже его слугам. Все кому не лень, обращались с ним, как вздумается, не уважая и никогда не проявляя жалости.
– И у тебя не было имени? – Возмутилась Катя.
– Никогда. Мое первое имя это кличка данная тобой.
Катя осеклась, потупив взгляд. Она и подумать не могла, что, по сути, его нормальная жизнь оказалась в обличии дворового пса. И все равно девушке было стыдно,
