все время рождались только девочки[289]. Бывший американский посол в России был не единственным, кто высказал мнение о том, что отношение к Александре было настолько плохим вплоть до рождения сына, что «если бы вместо него опять родилась девочка… вероятно, было бы озвучено требование к царю взять в жены другую женщину, которая смогла бы родить наследника»[290].
Некоторые наблюдатели за рубежом выступали против дискриминации по гендерному признаку в отношении четырех дочерей Романовых, осуждая, например, тот факт, что они «заслужили» лишь 101 залп салюта в отличие от 301 залпа, который был дан в честь мальчика. Американский журнал «Брод вьюз» («Широкий взгляд») высказал мнение, что четыре юные дочери царя не менее способны «обеспечить преемственность династии»:
«Если бы нынешний царь вернулся к идее Петра Великого и объявил бы великую княгиню Ольгу наследницей престола вне зависимости от рождения в будущем младших братьев… русский народ мог бы осознать, какое преимущество даст такое решение уже в ближайшие несколько лет. Ибо Ольга, которой уже сейчас исполнилось девять лет, находится в достаточно взрослом для наследницы возрасте, чтобы удержать в руках скипетр, случись так, что царь погибнет от рук нигилистов. В то время как рождение младенца, которого уже, как ни забавно это выглядит, произвели в полковники гусарского полка, может только обеспечить стране прозябание в бедствиях долгого регентства в случае этого весьма вероятного события».[[291]]
В семье Романовых в более широком смысле далеко не все были в восторге от появления этого ребенка. Американский военный атташе Томас Бентли Мотт вспоминал, как был приглашен на обед к великому князю Владимиру, самому старшему дяде Николая, который должен был стать следующим по очередности на престолонаследие после бездетного Михаила, а вслед за ним – и его сыновья Кирилл, Борис и Андрей. 30 июля, после завершения маневров армии, на которых они присутствовали, великий князь Владимир и сопровождавшие его военные атташе, среди которых был и Мотт, прибыли на торжественный обед. Однако, как только они приехали, князю была вручена телеграмма. Он взял ее и немедленно вышел. Его не было около часа, все это время гости оставались в ожидании его возвращения. Когда он вернулся, вспоминает Мотт,
«…мы сидели молча, и так как наш хозяин хранил молчание, то и остальным тоже пришлось молчать. Только смена блюд да быстрые движения высокого казака, который стоял позади стула великого князя и то и дело подавал его превосходительству новую сигарету, в остальное время оставаясь недвижным, нарушали общее безмолвие»[292].
После обеда великий князь снова вышел. Лишь позднее Мотт узнал, что телеграмма, которая произвела такое гнетущее впечатление на князя Владимира и так испортила всем настроение за обедом, была телеграммой о рождении Алексея.
Будь
«Passing Events»,
«Passing Events»,
