эту работу, – хотя бы потому, что папа выскочил в магазин и купил бутылку шампанского и крем-соду детям. Орешку, Лео и их малютке-сестричке никогда не дозволялось пить газировку, и крем-сода – это было так здорово!
– За мою жену, бухгалтера высокого полёта! – прокричал, сияя от гордости, папа, и они с мамой звякнули бокалами. – Я всегда знал, что ты этого добьёшься!
Какой счастливый был тогда день! А теперь он казался далёким-далёким прошлым.
Орешек с Нерис вышли из лифта и по длинному стеклянному коридору направились к маминому кабинету. Орешек насчитала по шестнадцать дверей с каждой стороны. Каждая дверь открывалась в неотличимый от других кабинет-куб, в котором стоял неотличимый от других письменный стол с неотличимым от других креслом и неотличимым от других компьютерным экраном. Везде было пусто. И как только работники фирмы помнят, где их кабинет, подивилась Орешек.
В конце коридора была большая деревянная дверь с золотой табличкой:
Нерис постучала и вошла, не дожидаясь ответа. Орешек вошла за ней.
В отличие от стеклянного лабиринта снаружи, мамин кабинет выглядел очень старомодно. К примеру, все стены, весь пол и потолок были покрыты совершенно одинаковым деревом. От этого на Орешка тут же навалилась дремота, как будто она очутилась в огромной дубовой колыбели. К тому же всё вокруг немного сбивало с толку – можно было легко позабыть, где здесь верх, а где низ. Мешало ещё и то, что в комнате не было окон. Единственными источниками тусклого света были массивная круглая люстра из железа с десятью искусственными свечами (эту люстру как будто украли со съёмочной площадки «Игры престолов») и вмонтированный в одну из стен восьмидесятидюймовый плоский телевизор. В телевизоре постоянно работал только один канал – «Эн-Би-Би» («Новости Большого Бизнеса»). На этом канале, как замечала Орешек, только и делали, что показывали очень серых людей в очень серых костюмах, и эти люди без конца рассуждали о каких-то невразумительных цифрах, которые плыли бесконечным потоком внизу экрана. «Что за глупость, – размышляла Орешек. – Если бы я работала здесь, я бы весь день смотрела фильмы "Марвел"».
Мама сидела во вращающемся кресле из тёмно-зелёной кожи за рабочим столом – массивным чудищем из красного дерева, отделанным по сторонам кельтскими узлами из перламутра, – и что-то ожесточённо выстукивала на компьютере.
– Привет, дорогая! – сказала она, не поднимая головы. – Я скоро закончу. Ты посиди, а Нерис принесёт тебе чашку чая. О школе поговорим позже.
Орешек уселась в кресло, стоявшее в углу кабинета возле стола гораздо меньшего размера. Нерис подошла к стене позади Орешка и отодвинула одну из панелей. За ней, к восхищению Орешка, скрывалась маленькая, безукоризненно чистая кухня. Нерис шагнула в кухню и наполнила чайник.
В отличие от маминого, стол, возле которого сидела Орешек, был в совершеннейшем беспорядке. Всюду разбросаны ручки и карандаши, всюду лежат открытые гроссбухи с загнутыми
