немного отодвинулся от Марьи – жар её тела мешал сосредоточиться.
– Была ещё крёстная мать – китаянка Ликин. Она же и роды принимала.
– Китаянка?! – удивилась Марья.
Никодим молча кивнул, заметно погрустнев. Он снял шапку и перекрестился, услышав колокольный звон со стороны церкви. Затем продолжил:
– Корзину с ребёнком я нашёл в поле у дороги. А Ликин пропала. Её угнали сегодня из города вместе с другими китайцами, как только мы вышли из церкви после крещения.
– Да, я слышала от Василия страшную историю. Тысячи китайцев у посёлка загнали в реку. А там Амур аршин триста в ширину будет. Многие, говорят, плавать-то не умели – не доплыли. А эта китаянка умела плавать?
– Не знаю, – сказал сокрушённо Никодим. – Может, умела, может, нет…
– Ну, даст Бог, выжила… На всё воля Божья!
Никодим опять перекрестился.
– Что собираешься делать? – спросила Марья, опять переходя на «ты».
– Мне надо возвращаться в город, на службу. Долго уже отсутствую – могли потерять. Хотя сегодня не до меня… Вот что Марья. Оставь, Христа ради, у себя Серёженьку. А я тебе стану помогать – каждое воскресенье буду приезжать. Деньгами, или что… Ты не думай, у меня припасено на чёрный день.
– Да я и сама хотела предложить, Никодим. Куда ты с грудным-то! Мужик ты хороший, порядошный – сразу видно. Но не мать… Его же кормить надо. До четырёх-пяти лет даже не думай. А там дальше как Бог положит.
Никодим вскочил с крыльца и в пояс поклонился Марье.
– Не ошибся в тебе, Марьюшка! Правильно батюшка подсказал. Дай Бог здоровья! Век буду молиться за тебя! А мальчишку я не брошу. Он мне теперь как родной сын…
Глава 2. Марья
После отъезда Никодима женщина закрыла калитку и направилась в дом, удовлетворённо взглянув на ладную дверь сарая. Вот что значит мужские руки! А что взять с похабника Василия?.. У того одно на уме: дай кого потискать в тёмном углу. Как пить дать, явится вечером. А ей не до мужиков сейчас – года не прошло, как похоронила Мишеньку.
К тому же благодаря Никодиму забот прибавилось. «Тяжело одной, конечно, но Серёженькин крёстный обещал свою помощь, да и Мишенька оставил кое-какие средства. Ничего… Проживём, Бог даст…»
С такими мыслями она суетилась по хозяйству, пока малыши сопели в люльке, наводила чистоту в каждом уголке и без того уютного жилища. Что говорить, любила Марья свой дом, сама придумала окрасить его в яркие цвета. Раньше ведь у неё своего угла не было. В девичестве проживала у купца Афанасьева вместе с матерью, царствие ей небесное, пока не приметил Михаил Васильевич…
Супруг Марьи был старше её на десять годков – солидный, степенный, не то что баламут Василий. Уважала она своего Мишеньку. Любить не любила, но уважала. Сам выбился в люди, дом построил с резными наличниками и… любил её очень. Целый год приглядывался к ней, пока не посватался.
К тому времени Марья уже жила в одиночестве. Не выдержало сердце матери тяжёлого
