а ты, Серёженька, – богатырём. Кушайте…
Мальчик насытился первым и уснул от усталости – как-никак только первый день жизни, сосать молоко для него – пока ещё нелёгкое занятие. Марья перенесла его в люльку и занялась дочкой: поменяла пелёнки, покачала немного на руках и, заметив её сонливость, положила рядом с молочным братцем, нежданно-негаданно обретённым.
Так бы и любовалась Марья своими ангелочками до очередного кормления, если бы не отвлекли её тревожные мысли…
Надо что-то решать с Василием. Что ни вечер, приходит и, позоря перед соседями, блажит под окном: мол, пусти, разговор есть. А что у него за разговоры – всё одно и то же. Вот давеча, например…
– Марья, жизни без тебя нет. Выходи за меня замуж! Ведь я тебя всегда любил… Хотел посвататься.
– Раз хотел, что ж не посватался?
– Кто я был тогда? – спросил Василий и сам же ответил: – Мальчик на побегушках. Ты и не смотрела тогда в мою сторону…
Марья засмеялась:
– Я и сейчас не смотрю! Ты найди себе другую, Вася. Не пара я тебе – горькая вдова с грудным ребёнком… А ты себе найди девушку молодую… Правда, Василий, не ходил бы ты сюда! Перед людьми неудобно.
– Да что мне люди! – хорохорился Василий. – Я никого не боюсь!
– Ты-то не боишься, а меня бесславишь, порочишь перед людьми! Сам подумай, ну кто я тебе?
– Я на тебе женюсь!
– А ты меня спросил? Женится он… Может, я вовсе не хочу замуж?!
– А вот и спрошу! Марья, будь моей женой!
– Экий ты, пристал как банный лист! Отстань! Уходи! И не приходи больше!
Но разве он нормальный язык понимает… Евсей Петровичу, что ли, пожаловаться?.. Сегодня опять явился – пришлось огреть его кулаком, когда полез обниматься. Ни стыда ни совести у человека. Но у Марьи кулаки крепкие: так саданула, что сбежал не попрощавшись.
Женщина снова улыбнулась своим мыслям, вспоминая, как Василий упал от её неожиданного удара, опрокинув кадку с водой. Сбежал, чёрт кудрявый, да ещё на Никодима нарвался.
А Никодим-то ничего – видный мужчина, за таким как за каменной стеной.
Хотя Маша и сама не промах. А что, покойный Михаил Васильевич учил её и кулачному бою, и стрельбе из ружья, показал, как шашку держать да нагайкой управляться – они же почти все здесь потомственные забайкальские казаки. Покойная матушка рассказывала, что она вместе с родителями была среди первых пересыльных казаков, которые основали Усть-Зейскую станицу, впоследствии ставшую Благовещенском.
Только вот у самой матушки судьба не сложилась: муж, отец Маши, рано помер, дочь она растила одна. В конце концов пришлось идти в услужение к купцу. Тяжела доля одинокой женщины… Но зато дочь вырастила на зависть всем.
Марья накинула на плечи цветастый платок и, подойдя к зеркалу, стала отыскивать на лице несуществующие морщинки. Затем повела плечами
