style="font-size:15px;"> Я замерла от его слов. Казалось, что это потрясёт меня до глубины души, как взрыв, но они удивительно мягко легли в мою душу. То ли это из-за песни, которую я слушала, то ли он умел так говорить, что я не чувствовала шока, но мне было радостно и приятно от его предложения. Я ощутила в душе непривычное тепло, сердце приятно забилось в груди, а мне захотелось улыбаться. И это не было шоком для меня. Словно та самая магическая песня сама всё сказала мне о его чувствах.
– Ты будешь со мной встречаться, Санада-тян? – уже напрямую спросил он.
– Да, – выдохнула я с облегчением, понимая, что говорю то, что хотела сказать всё это время.
– Ну так выше нос! – неожиданно весело подбодрил меня парень, и мы рассмеялись.
Потом мы послушали ещё несколько немецких песен, значение слов которых Эрнст мне вкратце описывал. Язык у его народа очень странный. С одной стороны, он кажется грубым и громоздким, а ещё в нём много шипящих звуков. Но иногда он похож на мурчание кота или ласковый шёпот, навевающий хорошие сны.
Однако, долго задерживаться мы уже не могли. Время поджимало, и, сев на мою верную Веспу, мы вернулись в город. Остановившись перед домом юноши, мы стали прощаться.
– Дай мне свой номер, Санада-тян, – попросил он. – Обещаю, что не буду надоедать.
– Тогда надоедать буду я! – это было смелое заявление.
– Ха! – усмехнулся Эрнст. – Ну, ладно. Тогда я буду писать на немецком.
– Злюка! – я изобразила обиду.
– Ну-ну, Санада-тян, будет повод выучить язык, чтобы слушать немецкие группы.
– Слушай, – решительно начала я. – Мы же теперь пара. Называй меня по имени.
– Макото-сан?
– Ты всегда такой официальный?
– Макото-тян?
– Вот, уже лучше, Эрнст-кун…
– Ты так и не ответила на счёт аквапарка, – напомнил он.
– На следующих выходных я свободна.
– Значит, так и поступим… Ладно, тебе пора, а то дома будут волноваться.
– И это – всё, что ты можешь сказать своей девушке на прощание? – поддела его я.
– Ц! Вот ведь… – я и сделать ничего не успела, как парень в одну секунду оказался вплотную ко мне, обнял меня за плечи и притянул к себе. И наши губы соприкоснулись. «Это ведь мой первый…» Я даже не знала, что делать в такой момент. Стоя посреди улицы в подвешенном состоянии, я едва сориентировалась. «Ах так, вредный хитрюга!» К своему удивлению, я поняла, что не хочу прекращать это. Наоборот, во мне разгорелось желание подразнить Эрнста, и я не дала ему разорвать поцелуй, взяв его голову в свои ладони. Вместо этого я стала дразнить его, настаивая на продолжении. И он принял мои условия.
И только звонок мобильного в моём кармане заставил нас прекратить и отпустить друг друга. Я ответила маме, что уже еду домой, чтобы она не волновалась, и посмотрела на юношу. Мы стали смеяться от нашей шалости.
– Напиши,
