жидкость в мисочке.
– Ох, Джордж, да ведь это же твоё лекарство!
– Я пошутил! – заорал он сердито. – Никакой возможности вас всех рассмешить! Как я ни стараюсь!
Миссис Дарлинг успокаивала мальчиков. Венди гладила Нэну.
– Гладь, гладь, балуй её, нежничай. Кто-нибудь приласкал бы меня хоть раз в жизни. Да где там! Кто я для вас? Кормилец. Рабочий скот! Кому же надо со мной нежничать!
– Джордж, – умоляла миссис Дарлинг. – Потише: слуги могут услышать.
В доме всего-навсего была одна прислуга Лиза, маленькая, как лилипутик, но они называли её торжественно – слуги.
– Пусть слышат. Созови хоть весь свет. Но я не разрешу больше этой собаке хозяйничать в нашей детской.
Дети ударились в рёв, Нэна пыталась с ним помириться, но он отогнал её от себя. Он чувствовал себя настоящим мужчиной.
– Ничего! Ничего! Твоё место во дворе. И я тебя немедленно посажу там на цепь.
– Джордж, Джордж, прошу те-бя, вспомни, что я тебе говорила о том мальчишке.
Увы. Он ничего не стал слушать. Он был полон намерения всем наконец показать, кто в доме хозяин. Он приказал Нэне вылезти из будки, но она не послушалась. Тогда он выманил её всякими притворно-ласковыми словами и, когда она вылезла, схватил её и поволок вон из детской. Он ужасно себя стыдился. И всё равно не отступал. Когда он вернулся в дом, посадив Нэну на цепь, он тёр глаза кулаками и чуть не плакал.
Миссис Дарлинг сама уложила детей. В детской царила непривычная тишина. Мать зажгла ночники. Было слышно, как Нэна лаяла во дворе. Джон сказал:
– Это оттого, что он её посадил на цепь.
Но Венди оказалась мудрее.
– Нет. Она не так лает, когда расстраивается. Это другой лай. Так она лает, когда чует опасность.
Опасность!
– Ты так думаешь, Венди?
– Знаю наверное.
Миссис Дарлинг вздрогнула и подошла к окну. Оно было надёжно заперто. Она выглянула в окно. Небо было густо наперчено звёздами. Они все как-то сгрудились над домом, точно хотели увидеть, что же здесь произойдёт. Парочка самых маленьких звёздочек подмигнула ей, но она не заметила.
Правда, какой-то непонятный страх сжал её сердце, и она воскликнула:
– И зачем только мы приняли это приглашение!
Даже Майкл, который уже почти заснул, почувствовал, что она взволнована. Он приоткрыл глаза и спросил:
– Мам, с нами ведь ничего не может случиться, раз у нас горят ночники?
– Ничего, моё солнышко, – успокоила она его. – Они как будто мамины глазки. Они будут вас охранять.
Она обошла все три кроватки и каждому сказала ласковые слова на прощание.
Майкл обнял её за шею.
– Мамочка, как я тебя люблю!
Это были последние слова, которые она от него слышала. Она услышит его снова не скоро.
Дом 27 был недалеко от их дома. Но недавно выпал снег, и они шли осторожно, чтобы не запачкать обувь. На улице
