устали от наводнения – хотелось жизни и движения. Вода, казалось, утратила способность к течению – стоит и стоит на одном уровне.
День заканчивался зарей.
Хорошо бы – подумал Марсель – сейчас лечь, заснуть, а проснуться утром и увидеть реку в своих берегах, а землю сухой, и на ней травы, кустарники… зверей и птиц… Впрочем, деревья видны и сейчас. По ветвям их путешествовал легкий бриз, перепархивая с одного листка на другой. Ску-ко-та…
Три дня после окончания дождя река входила в свои берега. От наводнения остались лужи, грязь на солончаках, да кое-где деревья вывороченные с корнем и принесенные потоком. И ещё туманы по ночам – то ли испарялась влага, то ли выпадала росой, не понять.
Наконец, показались из-под воды холмы, травы на них, а следом и обитатели, прятавшиеся, должно быть, в лесах.
К концу третьего дня Жан и Луиза вышли из Гранитного Дворца и по твердой почве прошли к берегу реки, не зная – то ли радоваться завершению ненастья, то ли сокрушаться опустошению, которое устроила стихия. Вся саванна усеяна трупами утонувших зверей.
Вот ты какая грозная, река-матушка – кормилица и поилица всего живого!
После стольких дней и ночей ненастья диск солнца, зависший над горизонтом, показался им ослепительно прекрасным. Угасающий свет его отбрасывал длинные тени, делая причудливым окружающий мир…
– Жестока твоя сказка, – вмешалась мама. – Нужна ли такая детям да ещё перед сном? У нас ещё полчасика есть. Девочки, давайте я вам почитаю «Волшебника Изумрудного города». Ну, очень красиво написано. Я её в детстве полюбила и до сих пор с удовольствием перечитываю. Ну, как?
Никто не возражал.
– Отдохни, папа.
Я превратился в слушателя, а сам думал – наверное, круто завернул с этим наводнением. Девочки вон примолкли, внимают маме, а о чем думают? Уже забыли о Луизе и Жане или ещё вспоминают? И переживают ли за их дружбу с пещерным львом? Завтра покажет, чья сказка круче – моя или Александра Волкова…
3
Наверное, Марселю очень повезло, что он утром поднялся на чердак, а не сунулся прямиком через выход из Дворца. Так вот, поднялся и увидел – перед входом тлеет костер, и десятка три тех самых лохматых дикарей, что приходили к потерпевшему крушению фрегату и похищали его людей, лежат вокруг, прикрывшись шкурами. Рядом с ними их оружие – каменные топоры, палицы, дротики…
Впрочем, спали не все – двое страшилищ бодрствовали.
Один, завернувшись в козью шкуру, сидел, опираясь на рогатину, на куче хвороста. Солнце еще не взошло, но было уже светло, и Жан хорошо рассмотрел его заросшее до узких глаз лицо. И плоский нос с круглыми ноздрями над толстыми губами. Тело сплошняком было покрыто шерстью. Непомерно длинные руки не соответствовали коротким и кривым ногам.
Второй страж расхаживал вокруг костра. Время от времени он подходил ко входу в пещеру, заглядывал туда, принюхивался, прислушивался и отходил.
