если ей суждено быть, конечно.
Мой Покровитель тем временем огладил мне ремнем ягодицы, заставляя почувствовать тепло и плотность кожи.
Интересно: насколько это больно терять невинность? Я примерно имела представление, что первый раз – это больно. Но, по сути, спросить мне было не у кого. Подруг у меня не водилось, а у сестер как-то язык не поворачивается спросить.
Внезапно Рихард хлестнул меня ремнем, и я дернулась.
– Ты ставила меня в неловкое положение, когда не успевала за другими девушками, – объяснил свой удар Рихард.
Крепче зажмурившись и схватившись за стол, я ещё ярче представила наш первый раз, чтобы подальше отогнать стыд и страх.
Интересно: Рихард будет таким же строгим или нежным? Получу ли я хоть чуть-чуть удовольствия? И насколько сильно я испачкаю постельное белье?
Мужчина вновь огладил меня ремнем и опять резко и неожиданно хлестнул меня.
– А также ты ухаживала за мной слишком явно, – продолжал он. – Ты была похожа не на гейшу, и даже не на майко, а на курицу-наседку.
Я услышала Рихарда, но снова задумалась о своем.
Интересно: а когда случится наша первая близость? Тогда, когда я научусь хотя бы элементарным правилам? Или уже совсем скоро? А что если сегодня?
Последовал новый удар и новое объяснение.
– А что ты вытворила со своей заколкой! Ты должна была осторожно ее поправить и самое главное ни на кого не смотреть! Ты же посмела одарить взглядом господина Токошима. Да ещё и улыбнуться ему в глаза!
После этого последовал ещё один удар.
Ой, значит, я всё-таки не должна была на него смотреть. Но ведь это вышло случайно.
– Все твои действия в конечном счёте привели к тому, что все мужчины обратили на тебя внимание. Ты словно всем заявила «я ничья, возьмите меня кто-нибудь под свое покровительство». Это недопустимо.
Я закусила губу и снесла ещё два удара.
Не могу сказать, что мне было больно или унизительно от того, что Рихард шлёпал меня ремнем. Я думаю, он все равно жалел меня и бил не настолько сильно. А может для меня этот уровень боли был вполне допустимым и терпимым.
Однако я действительно почувствовала себя виноватой в том, что так сильно подвела Рихарда.
– Господин Рихард, – всхлипнула я. – Простите меня. Я больше так не буду. Я буду осторожной. И я все поняла.
Рихард ударил меня ещё три раза, а затем в ярости отбросил свой ремень. В этом броске было столько силы, что теперь я была на сто процентов уверена: он меня пожалел.
– Ты хоть понимаешь, что теперь любой из этих бизнесменов может приставать к тебе?
Одной из отличительных черт Рихарда было то, что он не терпел полумер. Если уж он меня ругал, то ругал на чем свет стоит. Так, чтобы мне это буквально выжигалось на подкорке.
– Я не думала, что все так сложно, – оправдывалась я, чувствуя, что
