последняя картина,И белой птицей улетит куда-то
Душа того земного исполина.
Князь Игорь, разрывая путы снова
Предстанет у Путивля в миг рассвета,
И музыка звучит, и смолкло слово,
Ей вторит гром, она в обрывках ветра…
Изгнанники
Лунный свет таинственный и странный,
Пианиста осветил внезапно,
В городе далеком, безымянном
Жил он то с тоскою, то с азартом,
Женщины его боготворили,
А мужчины страшно ревновали,
Дни в песок бесследно уходили,
Только ночи страсти волновали,
В музыке его жила стихия,
И стихи известного поэты,
Снова в грезы века уносили,
И серели среди звезд рассветы,
До России им не дотянуться,
Да и нет прекрасной той России,
Как же он мечтал назад вернуться.
Как его в Париже все бесили.
Странное создание, иностранец,
Им даривший горечь и презренье,
Исполнял какой-то дивный танец,
И транжирил снова вдохновенье.
Усмехались дикие французы,
Русские понять его пытались,
Не осилив ностальгии груза,
На чужбине где-то затерялись..
Музыкой назад лишь он вернется,
Чтобы в той стихии закружиться,
И увидеть призрачное солнце,
Только в зеркалах не отразиться.
В городе далеком, безымянном
Жил он то с тоскою, то с азартом.
Лунный свет таинственный и странный,
Пианиста осветил внезапно.
Белый вальс для Маргариты
И радость бытия как должное приемлю,
Полет в тумане грез. И голоса с земли,
А знаешь, Мастер мой, нам не покинуть землю,
Нам не остаться там без веры и любви.
Холодная печаль, печать иных столетий
Согреет нас вдали, еще поможет жить.
И только странный свет на том и этом свете,
На бал зовет напрасно, и Штраус там горит.
Звучат в сиянье звезд тех вальсов переливы,
Дома, аллеи, сад, все кружится вдали,
Не верила, мой друг, что можно быть счастливой,
И как-то обходилась я без земной любви.
Но вот в тиши аллей мы встретились внезапно,
И все летело прочь, а ветер напевал,
Что можно улететь, как птица, только завтра
Нас ждать с тобой не будет тот звездный карнавал
В печали бытия мы были все едины,
И нам не разобрать, кто прав, кто виноват.
Лишь звездный плащ на мне, но кто его накинул?
Один суров без меры, другой же плутоват.
И рукопись романа сгоревшего в тумане,
Тебе вернула снова, а ты как будто рад.
Нас не поймет Угрюмый, Пилат нас не обманет.
И что еще осталось? Покой, нет маскарад.
Я влюблена в творца или в его творенье,
Мне это не понять, и все же в звездный час
Та музыка огня звучит и в миг паренья,
Играет
