взираем в этот мигНа небосвод, и радоваться надо
Что он был с нами пусть и краткий миг.
Мы приобщились к празднику и свету,
Остался след невидимый в душе,
Остались и сонаты и сонеты,
И мы другие, мы не те уже…
Ночную мглу звезда его осветит,
И станет чуть светлее на земле,
И песню унесет к созвездьям ветер.
Счастливыми проснемся на заре.
Нас окрыляют музыка и слова,
Июньский день и дождь слепой с утра,
Бродяга, Ангел и Скрипачка снова
Усядутся с ним рядом у костра,
И эта полуночная пирушка
Нас уведет в те дивные миры,
Пусть он споет, мы еще послушаем.
Так хороши русалки и костры..
Заказать Реквием
Ты был, ты говорил с ним, знаю.
И что же он, скажи, мой друг, скорей.
– Беспечен, как всегда у двери рая.
И усмехнулся горестно Сальери.
А черный человек молчал устало,
Он плохо понимал, а в чем там суть,
Но исполнял он то, тогда сначала,
Хотелось одного – свечу задуть.
Сальери спать не мог, писать не смея,
Молчал и спорил сам с собой тогда.
И угасал там музыкант Сальери,
И черная случилась с ним беда.
Чего ему хотелось? Только смерти.
Нет, не своей, пусть Моцарт сам уйдет.
Ему в ответ пропел ту песню ветер,
– Он нас убьет, он всех тогда убьет.
О чем он говорил, пока не ясно,
Но созревал его коварный план,
К роялю он бросался зло и яростно,
И смерть за ним шагала по пятам.
Он потянулся к яду, отшатнулся,
И снова посмотрел на тот огонь
И Черный за спиною улыбнулся
И словно говорил: – Я здесь с тобой.
Бессонной ночью он о чем-то плакал.
И вспоминая гения опять,
Ему казалось, сам он шел на плаху.
И Реквием в ночной тиши звучал.
– Я не могу, убей его скорее,
Пока еще рассудка не лишен.
И к эшафоту молча шел Сальери,
И убивал себя покорно он.
Последнее свидание
Что занесло сюда его, не знаю.
Зачем он шел, забыв про все дела,
Толкала в спину вдруг старуха злая,
И Моцарта к Сальери привела.
Он был беспечен как всегда в тот вечер,
Он видел звезды, как ясна луна,
Но почему-то гасли, гасли свечи,
Когда осталась там совсем одна,
Сальери ненароком удалился,
Вернулся и бокал ему подал:
– Давай-ка выпьем, что-то притомился.
И в тонких пальцах дрогнул вдруг бокал.
И Моцарт подхватил его небрежно,
И улыбнулся, веря только в свет,
И растворился лучезарно-нежный,
– Ну, все, свершилось, как багрян рассвет…
Сальери рухнул и заснул спокойно,
И к полдню не хотел еще вставать,
Когда
