часть времени мы проводили в офисах компаний, куда ездили, чтобы ввести Макса в курс дела и снова познакомить с работниками и руководством, для которых он был непосредственным начальником.
Конечно, им было совершенно не нужно знать, о том, что их господин и хозяин не помнит ни одного из них. Но Макс справлялся превосходно. Никто ничего не заподозрил или, по крайней мере, если и видели некие странности, они все же были слишком незначительны, чтобы обратить на них пристальное внимание.
Я смотрела через стеклянную стену своего кабинета, как мой муж расхаживает по офису, украдкой поглядывая на своих работников и обращая внимание на надписи на кабинетах, бейджиках служащих. Только я понимала, что он сканирует местность, запоминает, записывает внутри себя. И самое поразительное – уже не забудет. Иногда я видела, что он растерян и чего то не знает совершенно.
Тогда я торопилась вмешаться и внезапно появлялась рядом. Он бросал на меня раздраженный взгляд, а я выразительно ему улыбалась и просила подняться со мной в кабинет. После очередной подобной выходки он с такой силой сдавил мою руку, что у меня потемнело перед глазами, но я вытерпела, а уже в кабинете крикнула ему:
– Или не срывайся на работниках…или ты можешь оставаться дома. Держи себя в руках.
Тогда он впечатал меня в стену и, оскалившись, прорычал мне в лицо:
– Что за ультиматумы, девочка?! Тебе не кажется, что ты много на себя берешь?
– Не ультиматум, а попытка вернуть тебе тот железный контроль, которым ты обладал раньше. Попытка вернуть того Макса, для которого его положение и достижения в этом мире значили намного больше, чем примитивная ярость. Попытка вернуть того Макса, который умел контролировать любую свою эмоцию.
– Хочешь сказать, что сейчас я не умею этого делать?
Пальцы все также сильно сжимали мое горло, а глаза полыхали. Я понимала, что перегнула палку, что попыталась диктовать ему условия, но отступать нельзя. Медленно выдохнула:
– Ты всегда умел это делать.
Накрыла его запястье ладонью. Но не сжала. А, глядя в глаза, прошептала.
– Я хочу, чтобы ты вернулся к нам. Невыносимо хочу, чтобы ты не потерял ничего из того, что тебе принадлежит по праву и достигнуто адским трудом и годами ожиданий.
– Я никогда не теряю то, что принадлежит мне.
Ослабил хватку, продолжая смотреть мне в глаза.
– Все здесь твое. Этот бизнес, эти офисы, эта жизнь, которой раньше у тебя не было. Всего этого ты добился сам…
– И ты, – самоуверенно сказал он, – верно?
– И я, – ответила и провела пальцами по его запястью, – Разве твоя злость и привычка не отказывать себе ни в чем стоят того, чтобы этого лишиться?
– А кто сказал, что все это мне нужно сейчас?
Ударил. Больно ударил. Так, что перехватило дыхание, и я медленно
