тебе. В моем Ордене нет вольнодумцев. Не из Ахуров мы вышли. Умению в поле учились. А в поле лишнее слово жизни стоит. В нашем-то умении и палец в деле лишний раз не разогнешь. – Совсем по-волчьи ощерился.
– Я верю тебе, – прозвучало в ответ.
– Дозволено ли будет спросить, а на чем та вера стоит? – счел я возможным вмешаться.
Улыбнулись оба. Оскаленно.
– Дозволено, – холодно глянул на меня Тивас, – но лишь в этот раз. Впредь остерегайся таких вопросов. Расскажи, – кивнул Бирагу.
– Орден Стражных Магов создан для защиты людей и нелюдей от нечисти, – просветили меня. – А поскольку та ранее не в пример зубастее была, то неофиты в Орден тот стремились не сильно. Да и куда им. Ученые. – С презрением сказано, с полным неуважением. – И был поставлен выбор перед Преступниками Короны, – оскалился. – Кол, толстый кол или вступление в Орден. Многие думали – смерть, только побольнее. Но учил нас Мастер хорошо. Так что другие мы, не в классах ученые. И слово дали все. И Великий нам дал слово. И ни разу его не преступил. Ты спросишь, почему я поверил, что это Великий? – вдруг затронул он тему, интересовавшую меня с самого начала беседы. – Потому что тот нам сразу солгал. И еще. Он с нечистью якшается. И ходит, как обожженный, до всего коснуться боится. А здесь, – вдруг замолчал, – словно медом по сердцу. И слово. «И приму я вашу муку сам», – остро кольнул взглядом, – так-то. – Уставился в окно.
Я быстро поковырялся в Саиновой памяти и про себя охнул.
– Так Пегий Волчище...
– Он самый, – расправил плечи маг.
– А меня гонял, – обиженно протянул то ли я, то ли Саин.
– Нечего было с нечистью якшаться, – отрезал Пегий.
Саин угрюмо заткнулся, а я в очередной раз поразился ширине интересов своего нового знакомого. А потом Тивас бросил на меня взгляд. Такой. Командирский. Куда девался растерянный толстовец? Жизнелюбивый доцент. С таким атаманом тужить не придется. Взгляд выражал приказ. Мне было пора. Требовалось уйти, чтобы отцы-командиры могли посекретничать.
– Прикрыть дверь? – Я все же счел возможным полюбопытствовать и наткнулся на прищур Тиваса. Уверенный.
– Не беспокойся. Теперь не беспокойся, – сделал он ударение на «теперь».
Тихонько притворил дверь. Услышал, как за мной задвинулся засов, хотя оба сидели куда как далеко от двери. Осознал, что меня нагло выперли из собственного номера. Но не обиделся. Огляделся. Коллеги по подразделению продолжали завтракать; правда, если Граик и Баргул именно завтракали, то Хамыц, которого бросила добрая тетушка, чтобы заняться хозяйством, грустить не собирался. Он вместе с двумя ассистентами Пегого дегустировал пиво. Пиво, судя по пенным шапкам, было хорошее. Хочу сразу обратить внимание на тот факт, что шапки пухли на ждущих своей очереди кружках. С теми, что очереди своей дождались, троица расправлялась сурово, но справедливо. Затраченная влага требовала возмещения.
– Брат мой, – обрадовался мне Хамыц, –
