как у всех ирбисов, глазами.
Проснулась в холодном поту. Нужно было что-то решать уже со своими гормонами, но я никак не решалась вколоть себе успокоительного – это несколько притупило бы мой дар. И помимо опасности для меня (в случае чего не защититься даже), означало бы снижение эффективности моей крови для нужных препаратов.
У нас и так уже остались только самые тяжёлые случаи из подопытных. И всё никак не удавалось победить результаты прежних экспериментов и привести их в человеческий вид, хотя бы даже уже без второй сущности. Но те, кто точно знал рецепт гадости, которой их пичкали, нам это не скажут. Или потребуют непомерно высокую цену.
Я ни раз уже думала, что мои прежние… хозяева могли бы предложить Эрнарду сделку: помощь членам его прайда взамен на меня. И что-то подсказывало, что возможно уже даже предлагали.
Пока он отказывался. Как поступит дальше, когда они начнут нападать серьёзнее, я не знала. Тем более, что и его, и его племянника от себя уже защитила… Спустя совсем немного времени после того, как они дали мне защиту. Не хотела случайно спровоцировать этих двоих на нечто, через что потом перешагнуть будет сложно.
И если они меня потом подставят, это будет мой самый грандиозный провал…
Но с собой сейчас что-то нужно было делать. Самка во мне требовала самца рядом. И чем сильнее и настойчивее он будет, тем больше ей это подойдёт. Даже вчера в душе, я пыталась сопротивляться, а она – нет. И давно уже уговаривала меня выбрать самого-самого… Например, этого голубоглазого.
На краю сознания даже мелькнула мысль, что может стоило поддаться тому, кто так яро желал мной обладать вчера. Был бы он обычным оборотнем, без звериных клыков и когтей, казался бы красавчиком. Ну и пусть немного младше меня. Пусть немного смазливый. Губы его эти с лункой, чуть пухлые… Зато сильный, крепкий, упрямый…
Остановив себя на опасных для дела мыслях, отправилась поскорее в лабораторию. С утра голова работала лучше всего. Вдруг именно сегодня мне удастся сделать то, что не получалось последние несколько лет?
А о подобном даже думать нельзя. Он – мой пациент, это раз. Два – он не отдаёт отчёта своим действиям. И три – это испортит мой план, подвергнет риску жизнь Эннира.
Вот только стоило ступить на порог центра, как тут же ко мне кинулась одна из медсестёр.
– Там… Он…
Снова он!
– Что на этот раз? Буянит?
– Нет… – она казалась растерянной. – Вообще ни на что не реагирует. Мы боимся войти в палату, чтобы проверить. Но вроде дышит…
Вроде… Сердце забилось тревожнее, и я ускорила шаг.
Издалека заметила, что он лежал в том же положении, что и вчера. И даже когда я позвала, не шелохнулся. Войдя внутрь, держала наготове электрошокер – вдруг бросится. Но полузверь даже на миллиметр не двинулся. И никак не отреагировал.
Я присела рядом на его постель.
– Ты бы хоть знак подал, что живой, – вздохнула и отложила
