вот так, то и он тоже теперь будет относиться ко мне иначе.
– Напугал, – хмыкнула, провоцируя его намеренно. – А то без твоих обожающих взглядов не проживу.
Но кажется в этом полузвере от зверя было гораздо меньше, чем от человека. Даже уязвлённое самолюбие вот в наличии. Он ударил кулаком в стену и прыжком увеличил между нами расстояние втрое. Наверное, чтобы не ответить мне на оскорбление. Именно этого я и добивалась. Мне его апатия ни к чему. Пусть злится. Пусть бесится. Зато начнёт принимать пищу. Лекарств для него всё равно нет.
Только вот даже выйти не успела, как он меня остановил и, сдёрнув с себя вчерашний повязанный вокруг бёдер халат, протянул его мне. Вроде как – вот, забирай, мне от тебя даже этого не надо. Маленький, обиженный мальчик.
Я покачала головой и бросила тряпку в корзину для грязного белья неподалёку, а затем заперла его, бросив последний взгляд на обнажённую, бугрящуюся мышцами спину, и таки отправилась туда, куда собиралась изначально, стараясь больше не думать о нём.
Весь день носилась по центру, потому к вечеру ног уже не чувствовала. Хоть меняй привычные шпильки на тапочки. Но мне казалось важным выглядеть строго и собранно. Так проще было не показывать свои слабости и держать всех на расстоянии. Почти всех…
Элика спокойно вошла в мой кабинет, постучавшись лишь формально, и тут же уселась с ногами в глубокое кресло, сладко потягиваясь. Я покачала головой. Но промолчала. Опять ей в голову ударил наш эксперимент. Можно простить.
– Ты вчера сказала переселить меня в загородный дом прайда, – начала она, рассматривая свой маникюр.
– Сказала. Он лучше охраняется.
– Значит… и про эксперимент рассказала? – она бросила на меня быстрый взгляд.
– Эрнард не выгонит тебя, – сразу решила развеять её опасения.
– На его месте я бы выгнала.
– Поэтому он на своём месте, а ты на своём.
– На меня только перестали смотреть как на шлюху… Если он разозлится…
– Он не разозлится. Я взяла ответственность на себя.
Мне хотелось прогнать её и побыть одной. Но я прекрасно понимала её переживания: после того, как глава прайда разорвал с ней личные отношения, а как я поняла, она ему там ещё и что-то высказала, Элика боялась потерять место в центре и считала, что в угоду паре, Эрнард может от неё избавиться насовсем. Она отказывалась видеть, что он – не эмоциональный мальчишка, идущий на поводу у обид, как некоторые, и прежде, чем принимать решения, взвешивает их, думая не только о себе, но и о бывших подопытных, о центре, о прайде… Мне вот тоже уже отвесил «благодарность» за такую подставу. Но не прогнал. Её и подавно прогонять не станет.
– Ладно, – протянула она и грациозно поднялась, подходя к окну. – Вообще я зашла спросить про того, кто вчера разворотил камеру.
– Что спросить?
– Ну, с чего такое буйство?
– А почему ты вообще им интересуешься?
Элика закатила глаза:
– Просто.
