и счастья, что она иногда чуть не захлёбывалась от такого изобилия. Дочь росла, муж поднимался по карьерной лестнице, а к ней снова вернулись ноты, краски и книги на иностранных языках – со старыми друзьями скучать было некогда. Жизнь текла мирно и спокойно. Ещё в ежедневный жизненный рацион были включены пробежки и катание на велосипеде – после родов сбылось предначертанное и она сделалась изящной молодой женщиной сорок шестого размера.
Но когда Лидочке исполнилось десять лет, тихая жизнь закончилась. Лида была в мужа – веселая общительная красавица, обращающая на себя внимание. Тонечка понимала, что Лида начинает самостоятельную жизнь – время пребывания под родительским крылом заканчивается, в человеке начинает главенствовать его самость; родительские ценности отодвигаются на задний план. Муж сокрушался, – Лида пошла в своего прадеда – красавца-балагура: неразборчивого в связях, желающего любой ценой быть первым, обращающего на себя внимание, ставящего на первое место себя и свои, и только свои, интересы. С такими людьми жить трудно, а жить мирно еще труднее. Для них не существует ни общественная мораль, ни общественные правила. Они руководствуются своими желаниями и их удовлетворением. Центростремительные силы настолько мощны в них, что весь их мир замкнут на себе.
С Лидой ничего не помогало – ни по-плохому, ни по-хорошему – буйный нрав брал своё. Короткие периоды затишья сменял безудержный галоп, сметающий всё на своем пути: частые конфликты в тринадцать; сомнительные компании в пятнадцать; богемные вечеринки с марихуаной в шестнадцать; беременность в семнадцать.
После сообщения о беременности Тонечка первый раз взяла ситуацию под свой контроль, твердо заявив дочери, – я увольняюсь с работы, мы перебираемся на дачу и год будем безвылазно там сидеть. Рожать будешь дома, а жить – по-моему распорядку; внучку я тебе не отдам. Она точно знала, что будет девочка, хотя срок был очень маленький всего месяц; и решительно посмотрела в глаза дочери. Ей показалось, что с ней вместе плечом к плечу стоят: и бабушка, и мама, и баба Аря, и Аллочка, и даже кот Василий. Дочь такого взгляда не выдержала, и Тонечка поняла, что на год «вырвала» Лиду из цепких объятий порока.
Год был счастливый – вся семья вновь объединилась – не было никакого разлада – царили мир и гармония.
Тонечка, глядя в глаза дочери и мужа, читала в них надежду на светлое будущее, но сама знала – год пройдет и всем им предстоит трудная борьба не на жизнь, а на смерть; но своим ничего не говорила – пусть радуются сегодняшнему хорошему, и сама тоже отпускала от себя тревоги о грядущем и становилась просто любящей женой и матерью, заботливо хранящей свой домашний очаг. В будни вечерами она читала свои любимые книжки на разных языках – Лида слушала, затаив дыхание, и матери говорила, – мне кажется, что и ребенок слушает твои истории; а Тонечка об этом знала наверняка. Она даже разговаривала с Люсенькой, только мысленно, и никому об этом ничего не говорила.
Год прошел быстро, и Лида
