свой телефон, а затем – аэропорт позади меня, запечатлев гладкое озеро и горный фон за ним.
Только обогнув угол, я понимаю, что Билли остановился не у голубоносого самолета. Он идет мимо, направляясь к другому, припаркованному дальше по линии.
– О боже! Это взаправду? – лепечу я, глядя на крошечную желто-оранжевую штучку. Игрушечный самолетик, крылья которого больше, чем его корпус.
Билли оглядывается и улыбается мне.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, что здесь нет места даже для меня!
– Оно есть. Позади пилота. Эй, Джона! – В перерывах между смехом Билли окликает человека, чья широкая спина обращена к нам, пока он возится с чем-то на пропеллере. – По-моему, у тебя нервный летун!
– Фантастика, – ворчит мужчина глубоким баритоном, бросая инструмент в сумку, стоящую на земле возле его ног, прежде чем повернуться к нам лицом с явной неохотой.
У Дианы был бы день открытых дверей, отмечаю я, глядя на густую, лохматую пепельно-русую бороду, покрывающую нижнюю половину лица мужчины и торчащую под разными углами. Из-за нее, светоотражающих авиационных очков и черной бейсболки ВВС США, низко надвинутой на лоб, я не вижу его лица. Я даже не могу предположить его возраст.
И он большой. Я стою на семисантиметровых танкетках, и он все равно возвышается надо мной. Трудно сказать, насколько он крупный под клетчатой изумруднозеленой с черным курткой, но широкие плечи придают ему громадный вид.
– Джона… Это Калла Флетчер.
Я не вижу лица Билли с этого ракурса, однако не упускаю скрытого смысла в тоне его голоса. Ответ на предшествующий разговор. Я бы, наверное, покраснела, если бы подслушала его.
Но я отвлекаюсь от размышлений о грубых мужских шутках, сосредоточившись на самолетике, который должен доставить меня через горный хребет, и на йети, который меня туда доставит.
Как, черт возьми, он вообще помещается в эту кабину?
Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Напоминаю себе, что это не имеет значения; что этот гигант прилетел сюда на этом самолете и он доставит меня обратно на нем же.
– Привет. Спасибо, что приехали за мной.
– Агги не оставила мне выбора.
– Я… э-э-э… – Я запинаюсь, подыскивая подходящую реакцию на этот ответ. И «Агги»?
Джона долго изучает меня из-за непроницаемых линз, и у меня создается впечатление, что он осматривает меня с ног до головы.
– Сколько в вас? Четыре-восемь? Пять-ноль?
Я чувствую, как у меня вскидываются брови.
– Простите?
– Сколько вы весите? – спрашивает он медленно, с раздражением выделяя каждое слово.
– Кто спрашивает об этом при первом знакомстве?
– Тот, кто хочет оторвать свой самолет от земли. Я не смогу взлететь, если будет слишком много веса, поэтому мне нужно все посчитать.
– О. – Мои щеки пылают от смущения, я неожиданно
