«хорошая карьера», особенно для двадцатидвухлетней женщины, только что окончившей учебу и имеющей хорошие способности к математике.
Вскоре я поняла, что работа аналитиком рисков сводится к тому, чтобы вводить в ячейки электронных таблиц цифры и следить за тем, чтобы формулы выдавали именно те ответы, которые тебе нужны. Это просто мартышкин труд. Честно говоря, по большей части мне было скучно.
– Так почему же ты тогда уволилась?
– Я не увольнялась, – наконец признаюсь я с дрожащим вздохом. – Ну, знаете, реструктуризация.
– О, да. Я хорошо это знаю. – Мужчина делает паузу, пристально изучая меня. – Но тебе нравилась эта работа?
– А кто-нибудь вообще любит свою работу?
– Ты слишком молода, чтобы быть такой циничной. – Он усмехается. – Тебе хотя бы нравились люди, с которыми ты работала?
Я думаю о своей группе. Марк, мой микроманипулирующий босс с хроническим запахом кофе изо рта, который назначает встречи только для того, чтобы подтвердить свои намерения, и отмечает минуту, когда ты уходишь на обед, и минуту, когда ты возвращаешься за свой стол; и Тара, одержимый тип А, у которой нет жизни вне работы и которая проводит свои выходные, отправляя длинные письма с предложениями по улучшению процесса с заголовками «Срочно! Требуются действия», чтобы в понедельник утром они первым делом попали во все почтовые ящики. Радж и Аднан довольно милые, хотя они никогда не присоединялись выпить после работы и не могли услышать от меня простое «Доброе утро, как дела?» без того, чтобы не покраснеть. А еще есть Мэй, которая сидит через одну кабинку, она никогда не отправляет ежедневные отчеты вовремя и ест квашенную капусту за своим столом, несмотря на то, что корпоративная политика запрещает приносить в офис сильно пахнущие продукты. Мне приходится покидать свой стол или десять минут давиться рвотными позывами.
Каждый.
Проклятый.
День.
– Не очень, – признаю я.
Честно говоря, я не могу вспомнить, когда в последний раз мне не приходилось вытаскивать себя из постели или не смотреть на часы во время рабочего дня. Я любила ощущение, которое возникало каждый вечер, когда я выключала компьютер и хватала пальто.
– Может, тогда быть уволенной – это хорошо. – Мужчина ухмыляется.
– Да. Может быть.
Приближается станция «Дэвисвилл». Со вздохом облегчения, что я могу закончить этот разговор не нагрубив, соскальзываю со своего места. Балансируя с громоздкой коробкой в одной руке, я крепко держусь за перекладину и жду, когда вагон остановится.
– Я бы не стал слишком беспокоиться об этом. Ты молода. – Мужчина поднимается с сиденья, когда вагон резко останавливается. – Эти работы – на каждом шагу. Через пару недель ты уже будешь работать в другом банке.
Он просто пытается заставить меня почувствовать себя лучше. Я одариваю его натянутой, но вежливой улыбкой.
Двери открываются,
