бы предложить вам сигарету.
Я поперхнулся и прочистил горло:
– Хм… Все было совсем не так, детка.
– Разумеется, не так, – кивнула Молли. Голос ее звучал резковато. – И не было никогда. Для вас.
Я помассировал затылок.
– Молли, когда мы с тобой познакомились…
– …мне еще не нужен был лифчик, – договорила она.
– Дело также в твоем отце, – возразил я. – Майкл…
– Это дядя, которого у вас никогда не было. – Голос ее звучал спокойно, но я-то видел, что она готова сорваться. – Вы всегда искали его одобрения. Потому что он хороший, и если он отзывается о вас хорошо, значит вы еще не конченый человек.
Я насупился.
– Я этого не говорил, – заметил я.
Она посмотрела на меня сквозь завитки пара от чашки.
– Но все равно это так. Я еще лет в семнадцать это вычислила. Вы боялись, что если дотронетесь до меня, то лишитесь его уважения. И превратитесь из-за этого в какое-то чудовище.
– Я боялся, что лишусь своего уважения, – возразил я. – И не в чудовище, Молли. Просто в задницу.
– Пока я была ребенком, – продолжала она совсем тихо, – вы были правы. Но мне-то уже за двадцать, Гарри. Я не маленькая.
– Только не напоминай мне… – Я спохватился. – Так, анекдот бородатый. – Я взглянул на нематериального себя. – Однако с учетом всех обстоятельств…
Она сдула пар и сделала медленный глоток.
– Немного неуместно. Даже если бы вы были еще живы.
– Так даже забавнее, – возразил я.
– Это не вам видеть, как вся ваша семья стареет и умирает, Гарри. – Она произнесла это спокойно, констатируя факт. – Не только родители. Братья, сестры. Все. Другие чародеи начнут испытывать ко мне хоть какое-то уважение примерно тогда, когда Хоуп и маленький Гарри умрут от старости.
– Может, тебе повезет и тебя убьют раньше.
Она пожала плечами:
– Леа делает в этом направлении все, что в ее силах. Что будет, то будет. Пока в этом остается хоть какой-то смысл, такая смерть меня не пугает.
Я поежился – в основном оттого, что она говорила об этом так спокойно.
– А как насчет того, что после?
– Все умирают, Гарри, – возразила она. – Так что нет смысла ныть по этому поводу.
Я выждал несколько секунд.
– Самое время, – сказал я, – поговорить о том, что ты делаешь со своей жизнью. Это действительно важно.
Она запрокинула голову и издала утробный смешок. Это прозвучало совершенно естественно, но вот расширенные глаза и чуть застывшая улыбка выдавали напряжение.
– Ну да, конечно. – Она тряхнула головой и пристально на меня посмотрела. – Скажите, а вы всегда так делаете? Бросаете огонь таким образом?
Я непонимающе моргнул и попытался переключить передачи у себя в голове. Мне это удавалось явно хуже, чем ей. Кто-нибудь бестактный или бесцеремонный
