диких стайку
Заметил вдали,
Дорога нагайку
Сплетает в пыли,
И дикая баба из камня —
без слез,
(Блестит серебристо овсюг – не овес)
Стоит неподвижно, питает своих
Степных невозвратных —
закатно затих
Их оклик по взлобкам меловой горы,
Роятся навстречу немые дары,
Мы их принимаем —
наш табор ползет,
Пустыне внимаем,
Водица как мед —
На губы в сухоте
Из тыковки в рот,
По капле —
в походе
Народ бережет.
Займем свое место
Вдоль Белой горы,
Чтоб первой невестой
Пространство накрыть.
А встречные воды
Текут, не спеша,
И первые роды
Под шум камыша.
Стремит, будто колос,
Арба
за арбой,
Младенческий голос,
Свивая с судьбой.
2020
К гадалке
Матка в четвертом улье нерасторопно сеет,
Земля нерасторопно входит в весну,
Борозды сохнут —
ожиданье весеннего сева,
Писем тревожно ждут с войны —
на войну
Поспешают —
в линейку страницы,
Карандаш над словами ломается разом за раз,
Во внимании вещем весенние птицы,
Паучок-вестник спускается около глаз.
Нет доверья случайной цыганке с гаданьем,
Юбками тронет горячую пыль,
Свадебок нет —
некому быть в поезжанье,
Выгон напротив освоил залетный ковыль.
Узнать про своих —
по дороге вдоль крайней бороздки
Трое к планиде идут, теребя узелки,
Яйца в гостинец и мед —
сборы утром коротки,
Дальше и дальше уходят от синей реки.
Дальше и дальше в молчании будто неспешно,
В дом, где гадалка раскинет на скрине таро́ —
Древние дрофы взлетели с кургана и спешил
Всадника полдень —
спускает в криницу ведро.
Пьет сперва сам, потом ставит на землю к копытам,
Пьет жеребец и уздечкой о дужку звенит,
Катятся в горле глотки степняками добытой,
Женщины в ковшик —
глаза обжигает зенит.
И разошлись в обе стороны, конь зарысил на охрану,
Трое к гадалке пошли, вытирая лицо,
Каждый потравщик настигнется поздно иль рано —
Трое в надежде
восходят
к судьбе
на
