которые они читали, дополняя их примерами из жизни.
Когда Том собрался уходить, хромой Гарри горячо поблагодарил мальчика за то, что тот скрасил старику вечер, и заверил, что сон его в эту ночь будет крепким и безмятежным. Том вернулся домой весьма довольный собой и признал:
– Мама, ты все правильно сказала: добро можно творить и без денег. Я сегодня совершил столько добрых дел, не имея ни фартинга. Сначала, – тут он загнул мизинец, – я помог Энн Джоунз развесить белье, когда…
Слушая его рассказ, мама листала Новый Завет и, найдя нужную страницу, ласково обняла Тома и притянула его к себе. Он прочел то место, которое она отметила: «Когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что творит правая», – и умолк.
В следующую минуту мама негромко произнесла ласковым голосом:
– Дорогой мой Том, мне не хочется говорить об этом, потому что ты только исполнил свой долг, но я рада, что ты убедился, насколько больше может сделать любящее сердце, чем просто рука, дающая милостыню; а доброе сердце есть у каждого.
Я рассказала об одном дне из жизни Тома, когда ему было восемь лет и он жил с мамой. Теперь перейду к совершенно иной жизни, которую ему пришлось вести по прошествии года. Мама его никогда не отличалась крепким здоровьем; испытав много горестей, она захворала и вскоре почувствовала, что надежды на выздоровление нет. Долгое время мысль о том, что ей придется покинуть своего мальчика, причиняла ей страдание и была испытанием для ее веры. Но Бог укрепил ее и умиротворил ее душу, и перед смертью она приготовилась передать свое любимое дитя в руки Того, кто Отец всех сирот и судия вдов.
Чувствуя, что дни ее сочтены, она послала за братом своего мужа, жившим за много миль в городе, и вручила ему судьбу маленького Тома со словами:
– У меня есть немного денег в банке – не знаю, сколько именно, – и кое-что можно выручить за мебель и товары в магазине; надеюсь, этого хватит, чтобы обучить его столярному делу, чтобы пошел по стопам отца.
Она говорила прерывисто и с трудом. Ее деверь, человек простой и грубоватый, был глубоко тронут и всеми силами стремился облегчить ее последние минуты; в память о своем покойном брате он пообещал исполнить ее волю.
– Я возьму его к себе после…
Он хотел сказать «после похорон», но не произнес этого слова, однако она поняла его и ласково улыбнулась.
– Боюсь, мы не станем с ним особенно нежничать, но обещаю присмотреть за ним и уберечь от греха. Мои-то ребятишки погрубее будут, но ему это только на пользу пойдет – слишком уж он чувствительный для парня, а станут его обижать – я им задам, уж не сомневайся.
Не такие слова хотела бы она услышать, но речь его шла от сердца, и она была благодарна за то, что сын ее обретет такого друга и защитника. И возблагодарив Бога за радости, выпавшие ей на долю, и за печали, научившие ее смирению, и за жизнь, и за смерть, она скончалась.
Брат ее мужа сделал
