style="font-size:15px;"> – Я подумал, что мы следующий месяц…
– Двадцать семь дней, – на автомате поправляю я, чтобы сильнее уязвить.
Беляш на моих руках мяукает, напоминая о себе. То ли подтверждает, что Гриша не прав, то ли ворчит на моё занудство, то ли вообще просто хочет дальше бесноваться где-то на полу.
Вот ведь заводная игрушка!
– Да-да. В любом случае, раз мы оба будем дома длительное время, будет нечестно, если всё время будешь готовить только ты, – Гриша невинно улыбается, а сам исподлобья наблюдает за моей реакцией.
– Раньше тебя это ни капли не волновало, – ворчу на него я, качая головой.
– Это было раньше. Признаю, был не прав. Пытаюсь измениться. Буду рад, если поможешь. Так что иди отдыхай, или работай, как тебе будет удобнее. Я на кухню, сварганю какую-нибудь пасту, – он буквально выпроваживает меня.
Не спорю, лишь удивлённо иду вместе с Беляшом в спальню. В комнате жарко (или жарко мне?), и прохожу на балкон, открываю окно. Беляш дышит свежим воздухом, удивлённо наблюдая за прохожими внизу: с такого расстояния они кажутся мелкими букашками.
Вздыхаю. И вот когда Гриша так сильно изменился? Почему вдруг принял во внимание всё то, что мне не нравилось в нашем совместном быту? И не откатится ли всё назад, если я скажу, что не хочу разводиться?
И хочу ли я разводиться вообще?
– Беляш, что мне делать? – глажу котика. Тот поднимает на меня свои умные глазёнки и мяучит в ответ. – Жаль, что я не понимаю твой мудрый совет. А то обязательно последовала бы ему.
– Мяу! – возмущается Беляш.
Вздыхаю. Выбор мне придётся сделать самостоятельно.
Немного успокаиваюсь и возвращаюсь в спальню. Пока Гриша на кухне, работаю и отвлекаю Беляша. Котёнок отлично засыпает у меня на коленях, прижимаясь всем телом, но, как только я перекладываю его на заправленную кровать, просыпается. Пыхтит, ворчит и начинает носиться по комнате, как оголтелый.
– Кажется, ты притащил домой монстра, – шутливо говорю Грише, когда он заглядывает в комнату и отвечает по работе.
– Не исключено, – пожимает он плечами. – Зато вы прекрасно смотритесь вместе!
– Намекаешь на то, что он – чертёнок, а я самая настоящая ведьма? – бурчу, поглаживая мурчащий пушистый комочек.
– Нет, – он смеётся и пожимает плечами, – ты шатенка, а он белый. На контрасте хорошо смотритесь.
Беляш просыпается и начинает настойчиво гладиться об мою руку. И, конечно же, мурлыкать. Гриша ухмыляется, но ничего не говорит и уходит на кухню.
Вздыхаю: всё ещё не понимаю, в какое королевство кривых зеркал я попала, и в какой момент Гриша снова стал тем, в кого я некогда влюбилась, но стараюсь не подавать виду, что нервничаю.
Беляш, в конце концов, больно кусает меня, я айкаю, а затем это белое исчадие ада убегает на кухню, где я слышу Гришины вопли.
Качаю головой. Не, у моего мужа непереносимость животных. Вот теперь я его узнаю. Спешу на кухню
